Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог - [21]

Не знаю, доводилось ли вам читать инвективы, созданные нашим героем. Мне пришлось. Я был с ним, когда он писал четырехстраничный ответ Пуффи, который отказался одолжить ему десятку. Поверьте, истинный шедевр, ни одной скучной строки. Я горд, что могу назвать автора своим другом.

По его словам, на сей раз он превзошел себя. Листок за листком покрывался палящими мыслями. Стиффи не забыл ни манер злосчастного графа, ни лица, ни галстуков, ни брюк, ни нравственных правил, ни манеры есть суп, обсасывая усы, — словом, ничего. Прыщу на кончике носа он посвятил целых шесть строк. Потом, надписав адрес, он наклеил марку (5 центов) и сам опустил письмо в почтовый ящик, стоявший около закутка, где сидит портье или управляющий.

Воспользовавшись случаем, С. решил, что пришло время поделиться своей бедой.

— Э-хм, — сказал он.

— Да, сэр? — откликнулся управляющий.

— Вот что, мой друг, — продолжал Стиффи, — знаете этот номер, ну, с ванной? Я там живу.

— Конечно, знаю, сэр.

— Сколько за него берете?

— Шесть долларов в день.

— Что ж, ничего не выйдет. У меня нет ни гроша.

Управляющий не обрадовался.

— Ни гроша, — повторил С. — Банк прогорел.

— Какой именно банк?

— Такой-то.

Управляющий удивился:

— Не слышал. Мы сами им пользуемся.

— Вы с женой и детками?

— Нет, наш отель.

— Мне очень жаль, — печально сказал Стиффи, ибо полюбил их от всей души. — Но факт — это факт. Я только что оттуда. Он заперт.

— Вы думали, что он открыт по воскресеньям? — осведомился управляющий.

— По чему?

— По воскресеньям.

— А сегодня воскресенье?

— Да.

— Куда же делась суббота?

— Была и прошла. Неплохой был денек.

Так Стиффи понял, что за тем, за сем проспал целые сутки. Кроме того, он понял, заметно при этом побледнев, что написал и отослал правдивое письмо графу.

Да, ничего не поделаешь. Он (Стиффи) написал ему (графу) такое письмо, после которого надеяться не на что, даже если у тебя куча денег и ты их отдашь потенциальному тестю. Сами видите, как все плохо.

Надо было думать побыстрее, к чему он и приступил. Сначала ничего не получалось, потом в мозгу что-то щелкнуло.

— Дорогой друг, — обратился он к управляющему.

— Да, сэр?

— Если послать письмо в Англию, когда оно дойдет?

— Смотря, когда вы его послали.

— Только что бросил в ящик.

Управляющий посмотрел расписание пароходов:

— Его возьмет «Сенатор Дж. Фрейлингазен Боттс». Отплывает во вторник.

— Как и я, — заметил Стиффи.

Теперь все было ясно. Он достаточно долго служил у лорда У., чтобы знать, как приходят письма в его замок. Почтальон бросает их в ящик у входа, а Гаскойн, дворецкий, вынимает и кладет в утренней столовой рядом с приборами, чтобы каждый, явившись к завтраку, прочитал свое.

Ничего не может быть проще, чем нырнуть в кусты под окном и, когда Гаскойн удалится, войти через стеклянную дверь, а там — забрать роковое послание. Для этого нужно приплыть в Англию на том же самом пароходе, что и письмо.

Вот почему те, кто провожал «Сенатора», могли увидеть молодого человека с решительным взглядом, всходившего по трапу. Кое-кто, наверное, и увидел.

Не думаю, что вы хотите слушать отчет о плавании. Суть в том, что С. добрался до места. Он высадился в Ливерпуле, а к вечеру прибыл в Лондон, мало того, успел на последний поезд, направляющийся в Аптон Снодсбери. Именно оттуда удобно ехать в Уивелском-корт, но С. решил переночевать в Вустере и попросил разбудить его ровно в шесть часов утра.

Сами знаете, что бывает в таких случаях. Ваш сон беспокоен. Вы просыпаетесь с зарей. Чуть позже шести Стиффи вышел в путь и не позже семи стоял на знакомом газоне. Почтальоны не приходят до четверти девятого, так что он решил прогуляться.

Я никогда не вставал даже в семь, но если верить Стиффи, гулять в это время приятно. Вы застанете природу во всей ее свежести. Роса — на траве, солнце сияет, в кустах щебечут птички. Для тех, кто это любит, — просто рай. Стиффи это любил. По его словам, такие вещи его умиляли. Учтите великое чувство и т. д. и т. п. Словом, он говорит, что умилялся; а почему же ему не верить?

Роса сверкала, солнце сияло, птицы пели, и С. пришло в голову, что нормальный влюбленный человек может сделать одно — встать под окном возлюбленной и бросать в него камешки. Она выглянет, он пошлет ей воздушный поцелуй, она тоже пошлет, уже ему, и он сообщит взглядом, что она по-прежнему царит в его сердце. Одобрив этот план, С. набрал пригоршню гравия и приступил к делу.

Метать гравий в окна нелегко. Если вы не в форме, вы промахнетесь, что и случилось со Стиффи. Камушки угодили не в окно Прекрасной Дамы, а немного левее, то есть туда, где обитал Фердинанд Джеймс, шестой граф Уивелскомский.

Вы скажете «спал», но ошибетесь — его томила бессонница, ибо вечером он председательствовал на ежегодном обеде Верных Сынов Вустершира, где, презрев наставления врача, хорошо поел и выпил. Как всегда в таких случаях, он проснулся среди ночи, испытывая странное, неприятное чувство. Простая муха, ударившаяся о ковер, могла внушить ему, что он статист в фильме по роману «На Западном фронте без перемен».

Когда же о стекло ударилось полфунта камешков, он выскочил из постели, словно через матрас проник штопор. Двумя прыжками достигнув окна, он успел увидеть своего бывшего помощника, нырявшего в кусты.