Парни не плачут - [18]

– Даже не знаю.

– Это ничего. Я сам сначала растерялся… – он потупился. – Я смотрел на тебя, когда вы с Кэндис и Кейт пели караоке… в «Оазисе». У тебя получалось лучше всех.

– Правда? Я никогда тебя там раньше не видела… – наступило расслабление. Лана улыбнулась, думая, чего ей это будет стоить.

– Зато я тебя видел. – его глаза опять преследовали её. Что делается? Что с ней происходит? В детских снах она мечтала о том, как её завоюет темноволосый незнакомец, но… что за чёрт? Не похоже это всё на исполнение грёз… Мечты не сбываются. – Послушай, ты такая красивая… Такая малышка. Я уверен, что парни бегают по округе с криками и каждый день говорят тебе это.

– Глупости. Ничего они не говорят…

– Почему? Ты самая потрясающая девушка во всём городе. Серьёзно!..

Все окна были погашены, и жалюзи смотрели на пустынную дорогу рядами звенящих полосок; вряд ли жители этого квартала обрадовались бы, если бы Брэндон решил – как он это не раз делал на своих прошлых свиданиях – взять девушку под ручку и пошататься с ней по главной улице города часов эдак до четырёх утра… Маленькая белая одноэтажка, где, по словам Ланы, в случае вечеринки все три комнаты были забиты до предела, ничем не выделялась среди других домов. Стоило ли нарушать патриархальную тишину. Три шанса из пяти, что перчатку в новой драке бросит не он… Парень задумчиво улыбнулся.

– Почему тебе так не по нраву пришлась затея с грузовиком? Это же излюбленное развлечение местной молодёжи…

– А у вас в Линкольне… или где там, в Мемфисе – лучше? – обиделась она. – Гоняете воздушного змея по тротуарам? Тут с ребятами спятить можно… Кроме того, я боялась, что Джон наделает глупостей. Во всём виноват его характер… Он как-то вышиб семерых красавчиков из Квик Стопа, когда они начали смеяться над Томом. И я… – Лана встряхнула головой, подбирая ключ и умолкая. Умей Брэндон лучше видеть в темноте, он с гордостью отметил бы, что смущает её гораздо больше, чем она хочет показать.

Дверь им пришлось закрыть осторожно, пока не щёлкнула собачка в английском замке. В гостиной (ведь это же гостиная? Солнышко, пророни хоть слово… ) на полную громкость работал телевизор, и чуялся устоявшийся запах пролитого коньяка. Девушка скривила рот, поворачиваясь к своему провожатому.

– А теперь иди домой…

Всё – как в старых фильмах про строгих родственников, пансионы, чепцы и платьица. Брэндон скосил глаза на коврик, едва различимый в полутьме. Жёлтая улыбающаяся физиономия призывала выносить общий мусор.

– Как я ненавижу свою жизнь!

Он чуть не хлопнул себя по коленке. Ты права, малышка! Ты чертовски права…

Герои сериала под музыку, от которой волосы становились дыбом, перебрасывались сухими репликами: "Летающие тарелки приземлились здесь!".

– Я твою жизнь тоже ненавижу.

Возглас прекратил их аккуратный разговор.

– Лана! Лана, это ты?

– Не смотри на мой дурацкий дом!.. – голубые глаза очутились рядом с его лицом – в пяти сантиметрах, и…

– Я не на твой дурацкий дом смотрю, – в тон ей ответил он, подражая интонациям. – А вовсе даже на тебя.

– Господи, о чём я думаю…

Да уж, интересно бы узнать… Он готов был построить лестницу на Луну и катать туда туристов всю свою взрослую жизнь – за пару вот таких мгновений… Рассчитывая на свою привлекательность, он совсем не хотел кому-то делать больно. Однажды на уроке религии я поспорил с учителем, святым отцом Берроузом – на тему того, кто куёт свою судьбу. Вот так, берёт за хвост и подковывает. С треском меня выгоняли с урока… но разве неправильно то, что человек может стремиться к тому, что загадал? Поступать так, как ему хочется…

Он знал, что выставляться нехорошо , но предпочёл не послушаться – не покинул чужое жилище по первому требованию. В гостиной взгляды к себе приковывал диванчик, на котором лицом вниз лежала женщина, укрывшись лёгкой простынёй. Открытая банка зелёного горошка и тающее в вазочке мороженое свидетельствовали, что «просмотр кино» тянулся не час и не два. Брэндон скептически потоптался у порога, оценивая ситуацию. Вряд ли Лану так уж ждали… Да что там! Забота родственников о нём самом ограничивалась двумя вещами: оплатой проездного билета в автобусе и рассказом о контрацептивах…

– Мама?.. – Лана нагнулась к лежащей, опуская руку женщине на плечо. – Мама, это я.

– Кейт?

– Да нет же, я. Вставай.

Женщина неохотно поднялась, шаря ногами в поисках тапочек. Ночной наряд её составляла длинная красная футболка… Брэндон деликатно отвернулся.

– Встаю… дай-ка мне руку, дочка…

– Уйди. – Лана отмахнулась от непрошенного помощника, подставляя матери плечо. Продвигаясь с трудом, они обе скрылись в тёмном дверном проёме. «Ловец снов», висящий на гвозде, вбитом в косяк, закачался…

Лана упала на кровать, раскинув руки и тяжело вздыхая. Мелочь из карманов рассыпалась на покрывало, а никелевый четвертак даже звякнул по полу… Стоило закрыть глаза, её начинало мутить, как моряка в шторм. Под веками проплывали синие пятна с коричневым ободком, и кантри уже не успокаивало… Магнитофон поперхнулся, и где-то там… по её расчётам, там была ванна… потоком хлынула вода. Сейчас бы стаканчик… холодной минералки, от которой сводит зубы и пощипывает в носу. Чтобы во все стороны разлетались свежие капли. Завтра утром надо будет вставать, мерзко чувствуя, как ускользают вниз половицы… голова будет на разлом, опухнет лицо. Ещё будильник надо заводить, проклятое чудовище! И марш-марш на работу, с такими проблемами выцарапанную… много ли их, бывших одноклассников, желающих иметь деньги, шатается по Фоллзу… Разнорабочая на фабрике! Чёрт! Исчезнет волшебство этой ночи, как подарки, как щётка с отломленными зубчиками. Растает, будто бы его и не было… Хм-м, с другой стороны… Парнишка, так и не нашедший выход из дома, (она подозревала, что из вредности) наклонился к ней, согревая несчастную смертную лучезарнейшей из улыбок. Ой… а это что… стакан с шипучкой? Он Бог, и… кажется, больше!