Паркетный вор - [2]

Стеклянная собака положила одну из голов носом на лапы.

– Ну как? – спросил Мейстер.

– Не хочу, но танцую. Корежит и похоже на удары электричеством. Попробую опять, ладно?

Вор протанцевал еще два круга, с каждым шагом приближаясь к мешочку. Затем грохнулся на колени и стал ползти, дергаясь как рыба. Его лицо искажалось.

Ноги продолжали стучать по паркету, выделывая танцевальные па. Руки двигались в такт ногам. Но вор полз. Наконец он схватил кошелек зубами и замер. Музыка прекратилась.

– Как тебе это? – снова спросил Мейстер.

– Мне очень больно, – ответил вор, – ааааааааааааа!

Он начал стучать головой о паркет.

Стеклянная собака подошла к плачущему человеку, наклонилась и лизнула. Вор осторожно сел, отстранившись.

– Это механизм? – спросил он с опаской.

– Нет.

– Живая?

– Тоже нет. Но и не мертвая. Живет вот у меня, если это можно так назвать.

Я называю его Состраданием. Это имя ему больше всего подходит. А теперь иди вон, паркетный вор.

Вор поднялся и стал медленно уходить. Стеклянная собака шла за ним, обнюхивая его спину и плечи.

– Мне просто очень нужны были деньги. Спасибо, – сказал он и протянул руку, чтобы погладить собаку.

Собака снова окаменела.

– Но это хотя бы вроде бы собака? – неуверенно спросил вор.

– Нет. Это особенное существо.

3

Вечером следующего дня вор снова появился в квартире Мейстера. Хозяин долго и молча рассматривал гостя, пока тот не опустил глаза.

– Пожалуйста, не надо глядеть.

– Дать еще? – спросил Мейстер.

– Я за другим.

– Тогда пошли, поговорим за столом.

Мейстер сел и на столе появилось два прибора, вывернувшись из салфеток и отвердев.

Вор потрогал край тарелки, потом постучал по ней вилкой. Попробовал омлет.

– А где та собака? – спросил вор. – Или как вы ее назвали?

– Оно часто притворяется невидимым или несуществующим. Иногда притворяется так, что даже меня обманывает. Но оно всегда рядом. От него не избавишься, сколько не старайся.

– Разве оно не подчиняется вам?

– Ничуть. Обычно мне приходится подчиняться его прихотям.

– Я думал, вы всесильны.

– Я всесилен. Поешь и говори.

– Я пришел не за едой.

– За чем?

– Я хочу понять, в чем секрет. Вчерашние деньги получились настоящими, совсем настоящими, как из банка. И номера, и все такое. Это меня просто убило.

Это ставит под вопрос все, даже мою профессию. Деньги же были настоящими.

– Разве я не сказал тебе этого?

– Я хотел удостовериться. Я думал, что все фокусы это просто ловкие фальшивки, обманы чувств. Но ваши деньги проверяли всеми способами. Вы создали абсолютно настоящие деньги. Я хочу знать в чем секрет.

– Это слишком большой секрет. А если я с тобой разделаюсь?

– Вначале скажите.

– Объясни, зачем это тебе нужно. Если интересно соврешь, отпущу.

– Это совсем непросто объяснить, – начал вор, – но мне всегда хотелось узнать что-нибудь особенное. Хотелось поверить, что что-то есть. Что-нибудь такое, чтобы все оправдывало. Моя мать прожила сорок лет и замерзла пьяная под забором. Она была ужасной женщиной, я только порадовался. Я хочу знать, есть ли в жизни что-нибудь такое, что оправдывает жизнь?

– Нет, – ответил Мейстер, – ничего такого нет.

– Но мне казалось, что это всегда поблизости. Просто повернешь голову и увидишь. Как будто навстречу идет твой старший брат, которого ты не видел с детства и ждал. Или ты вышел на неизвестной станции ночью и вдруг попал домой.

Я всегда рядом с этим. Разве с вами так не бывает?

– Ты молод и не лишен ума, – сказал Мейстер. – Но мое знание велико. Я не могу дать его сразу.

– А по частям?

– Ну разве что. Только мои подарки не предназначены для человека. Во всяком случае, для обыкновенного человека.

– Снова придется танцевать?

– Попробуй.

В руке Мейстера возник мешочек, такой же как вчера.

– Передай мне соль, – приказал он.

Вор предал солонку. Мейстер высыпал часть соли на ладонь и дунул.

– А зачем это?

– Нельзя создать из ничего. Знание, за которым ты пришел сегодня, я сделаю из соли. Оно зарабатывается соленым потом. И все, что ты узнаешь, не очень сладко. И без истины жизнь теряет вкус, становясь пресной. Кроме того, моего знания нельзя сразу проглотить много. Уже готово.

Мешочек в его руке раздулся, будто наполнился воздухом. Мейстер подошел к зеркалу и несколько минут смотрел, будто сквозь себя, решаясь, потом повесил мешочек в воздухе перед самым стеклом.

– Бери.

Вор подошел к столику и взял карандаш. Провел несколько линий в воздухе.

Затем написал большими буквами на стене: «не могу», и продолжал писать, приближаясь к зеркалу. Слова стали неразборчивы. Он писал все гуще и строки наползали одна на другую. Он снова упал на паркет и стал ползти. Рука с карандашом чертила в воздухе невидимые письмена. У самого зеркала он потерял сознание. Вор лежал, раскинув руки. На его запястьях кровоточили язвы.

Суставы пальцев разбухли. Волосы на голове выпали клочьями, обнажив белую кожу. Но он так и не дотянулся.

– Встань, – приказал Мейстер.

Вор встал, покачиваясь как сомнамбула.

– Я предложил тебе слишком много, – продолжил Мейстер, – сейчас попробуешь снова.

Он развязал мешочек и выпустил часть содержимого. Положил на стол. Потом провел рукой вокруг себя и надписи на стенах исчезли.