Парижское приключение - [34]

— Они предложили мне взять с собой подругу, — сказала она Рени. — Может, ты уговоришь месье Леона отпустить тебя в это же время и присоединишься к нам?

Рени была благодарна ей за приглашение, но не могла позволить себе больших трат, подозревая, что планы Синклеров превосходят ее доходы; а кроме того, ей не хотелось просить Леона об одолжениях. Она начала тактично объяснять это Джанин, но подруга оборвала ее на полуслове.

— Голубушка, ты же будешь нашей гостьей. С тех пор, как на нашем ранчо буквально наткнулись на залежи нефти, мама с папой безостановочно путешествуют. Не отвергай их гостеприимства. А если не говорить о деньгах, то твоя компания для меня бесценна.

Слова подруги тронули Рени.

— Очень мило с твоей стороны пригласить меня, Джани, и если бы это было возможно, то я бы поехала. Но я не знаю пока, что буду делать после показа коллекции. Если я провалюсь, мне придется ехать домой и искать себе другую работу.

Джанин посмеялась над ее сомнениями и сказала, что предложение остается в силе, но Рени, охваченная мыслями о предстоящем испытании, погруженная в свои тревоги и сомнения относительно Леона, не могла даже думать об отпуске.

Леон никак не мог определиться в отношении свадебного платья. Было решено только то, что оно будет выполнено из блестящего атласа. Он нарисовал множество эскизов, по которым были выкроены макеты платья. И сейчас, в один из душных вечеров, на Рени примеряли очередной макет. Рени устала и боялась, что ей придется задержаться на работе допоздна.

— Voilh, — сказала портниха. — Venez montrera Monsieur[22]. Леон, как обычно, был за рабочим столом. По случаю жары на нем были серые брюки и шелковая рубашка с короткими рукавами. Рени обратила внимание на загар его гладких мускулистых рук и шеи. Он редко появлялся на работе в такой неофициальной одежде. Леон посмотрел на платье.

— Non, — отрывисто сказал он, — за ne va pas.[23] — Он нетерпеливо отбросил выкройки. — Тут должно быть вот так. Обыкновенные прямые складки в классическом ключе.

Он развернул рулон атласа и набросил ткань на плечи Рени, уронив концы к ногам. В дверь постучали и вызвали портниху.

— Allez[24]. — воскликнул Леон, щелкнув пальцами. Женщина вышла, оставив их одних. Он какое-то время молча смотрел на атлас, затем подошел к Рени, собрал ткань в складки и опустившись на колено у ее ног, стал расправлять их. Сердце Рени заколотилось; она вспомнила, как он стоял перед ней на коленях; это было так давно, там, в танцевальном зале «Эрмитажа», когда начиналась ее карьера. Она смотрела на его гладкие темные волосы, и глаза ее светились любовью и желанием. Неожиданно для нее он поднял голову, и их глаза встретились.

— Я у ваших ног, Рени, — произнес он серьезно. — Я преклоняюсь перед вами, как преклоняюсь перед всем прекрасным.

У Рени перехватило дыхание. Она поднесла руку к горлу, и на пальце блеснуло кольцо, подаренное Барри. Она с трудом выговорила.

— Вы ведете себя очень по-французски, месье. Но… Я думаю, что уже становится поздно.

Он поднялся и стал отряхивать колени, а Рени, опасаясь, что выдала себя, тревожно ждала, что он скажет ей. Но ОН лишь сказал.

— Eh bien, отложим до завтра.

Сердцебиение отступило, и Рени почувствовала себя разбитой и подавленной. Его слова ничего не значили, это был всего-навсего один из его экстравагантных комплиментов, и он не заметил ее волнения.

— А чем вы занимаетесь по вечерам? — небрежно спросил он. — Полагаю, вы уже осмотрели город?

— Я нечасто выбираюсь из дому. Обычно чувствую себя слишком усталой для этого. Но мы с Джанин побывали в нескольких местах. Париж очень красив.

Она поспешно произносила расхожие слова, желая преодолеть свою взволнованность. Он легонько потрепал ее по щеке.

— Вам нужен свежий воздух, ваш румянец блекнет. Давайте сходим куда-нибудь сегодня вечером. Я сегодня на машине.

— Как, сейчас? — запинаясь от волнения, спросила Рени.

— Как только вы будете готовы.

— Это было бы чудесно.

В комнату вошла портниха, рассыпаясь в извинениях — ее вызывал продавец, так как клиентке потребовалась подгонка. Простит ли ее месье?

— Bon. Jepars maintenant[25], — Он снял с плеч Рени атлас и скатал его в рулон. — Через десять минут, у бокового выхода, — сказал он Рени по-английски.

Рени помчалась, чтобы взять жакет и шляпку. Она была в полном смятении. Когда она ворвалась в гардеробную манекенщиц, брови Джанин удивленно поползли вверх.

— Ты что, уже освободилась? Я думала, ты застрянешь там до ночи. Как ты смотришь на то, чтобы сходить вечером в Булонский лес? Говорят, там неплохо.

Рени, подкрашивая губы, извинилась.

— У меня свидание.

— Ого! Какая неожиданность! Можно ли узнать, с кем? Или это секрет?

— Совершенно верно, секрет, — улыбнулась Рени. Ей почему-то не хотелось рассказывать Джанин о приглашении Леона.

Она надела дымчато-голубой пыльник поверх платья, в котором ходила на работу — оно было очень удобно для постоянных примерок, легко снималось и надевалось, — и голубую соломенную шляпку. Как только она вошла в мир высокой моды, ей постоянно твердили, что без шляпы и перчаток костюм женщины не может считаться завершенным; но сегодня было слишком жарко, и она держала в руках свои белые лайковые перчатки, не надевая их. Она сбежала по черной лестнице, выскользнула на улицу, и воздух, горячий, как раскаленная пустыня, обжег ее лицо. Леон ждал ее в дальнем конце аллеи, сидя за рулем знакомого ей черного автомобиля. Заметив ее, он открыл дверцу, и она оказалась рядом с ним в машине. Она была удивлена его необычным нарядом: поверх рубашки он накинул серебристо-серую куртку, отделанную металлом, с поперечными темными полосами на груди. Он поймал на себе ее взгляд, и направляя машину в стремительный уличный поток, объяснил: