Парижские тайны царской охранки - [105]

Абрамов Исаак Леонтьевич, с.-p., служил в заграничной агентуре секретным сотрудником под кличками «Жермен» и «Шарпантье», получал 600 франков в месяц.

В последнее время был секретарем женевской группы социали-стов-оборонцев («Призыв»). Абрамов был «заагентурен» в Одессе лет 15 тому назад; тогда же получил заграничный паспорт, жил за границей в Ганновере (1901 год), Гладбахе (1902 год) и в Берлине (с 1903 по 1909 г.), где с 1907 года состоял в группе с.-p., которую и освещал; в это время был знаком с Мальцевым Владимиром, с женой Стеклова, с сестрой Бунакова (Гальперин). С 1909 года по 1913 год жил в Мюнхене и состоял членом группы с.-p., здесь был знаком с Антоном Савиным, Приходько, Тесле н ко, Майским, Донским и другими. В конце 1913 и начале 1914 годов до апреля находился во Франкфурте-на-Майне и Оффенбахе, а затем до мая 1915 года в Вене, где был застигнут войной, задержан в качестве военнопленного, но вскоре, как он утверждал на допросе, вследствие ходатайства Рязанова перед австрийскими социал-демократами был освобожден как «больной товарищ-социалист» и выехал в Швейцарию, где и пробыл с мая по сентябрь 1915 года в Люцерне, а затем в Женеве (адрес: rue Bergalonne), где живет и поныне. Абрамов освещал главным образом с.-р.

Приметы: Абрамову 43–44 года, по специальности инженер сельскохозяйственных наук, среднего роста, шатен, усы несколько рыжеватые, бороду бреет, близорук, носит белое пенсне с синими стеклами, глаза голубые, волосы зачесывает назад, женат, имеет несколько детей.

Приводим письмо Абрамова от 16 сентября 1913 года, адресованное в Департамент полиции:

«Вам известно, что я в 1909 году вместе с многими моими товарищами был в Берлине, выслан из пределов Пруссии за участие в различных политических кружках, собраниях и так далее, — словом, по их немецкому выражению за «politische Umtriebe». Я выехал тогда в Мюнхен сначала один, чтобы прозондировать отношение баварской полиции, потом прибыла и семья, и мы спокойно прожили свыше четырех лет, не будучи тревожимы. Когда же в Мюнхене, с одной стороны, революционная деятельность почти прекратилась, колония ослабела (приток новых русских студентов приостановился), а с другой стороны, мое пребывание там не могло быть дольше мотивировано перед товарищами (службы я не мог там получить), то, как Вам известно, с Вашего же согласия я перекочевал сюда и поселился в Оффенбахе близ Франкфурта, хотя езжу туда на работу каждый день, так как это находится уже в герцогстве Гессен-Дармш-тадском, а не в Пруссии. Как видите, прожил я несколько месяцев относительно спокойно. Я говорю «относительно» потому, что несмотря на весь «либерализм» гессенского министерства, приходилось каждый день таскаться в полицию из-за разных документов… Но так как у меня все в порядке, то я и не обращал на это особенного внимания, как вдруг третьего дня грянул ужасный для меня гром. Меня позвали в полицию и заявили, что в четырехнедельный срок я должен оставить пределы Великого герцогства Гессенского. Мои мольбы, просьбы, указания на то, что у меня квартира с почти годовым контрактом, что дети здесь в школах и прочее, ни к чему не привели. Они представили мне отношение берлинской полиции, в котором заявляется, что я выслан из Пруссии за «politische Umtriebe», и просят, чтобы меня и отсюда выслали. Вот в каком безвыходном положении я очутился. Безумнее слона. Выход из этого положения кажется только один. Если гессенское Staatsministerium, по распоряжению которого я высылаюсь, и не может пожалуй взять уже об-ратно предписание, зато оно может (и часто это делает) дать крупные отсрочки, сперва на один год, потом еще и так далее. Для этого надо подать туда прошение, что я и сделаю. Но быть уверенным, что мое ходатайство об отсрочке без постороннего заступничества будет уважено, я не могу. А потому необходимо, чтобы русская миссия (вернее русский посланник в Департаменте) под видом якобы того, что он или русская заграничная агентура заинтересованы следить за мной, просит гессенское Staatsministerium, чтобы оно, если поступит от меня прошение об отсрочке и так далее, удовлетворило его. Быть может, этот модус в конспиративном отношении не особенно хороший, но у меня сейчас в голове все идет кругом, и я ничего другого придумать не могу, а дело спешное. Подумайте, мой друг, как меня выручить».

При письме приложен следующий адрес, который несомненно указывает на автора этого письма: Monsieur Ilngenieur Abramoff, 68? Gr(?)neb-urgweg, Frankfurt.

Аккерман Вульф Зельманов, мещанин г. Варшавы, рабочий. В революционной среде известен был под кличкой «Файвель-Токарь». Был арестован в Варшаве по делу анархистов-коммунистов и вскоре же в августе 1908 года сделался секретным сотрудником варшавского охранного отделения под кличкой «Белый».

В 1909 году Аккерман поселился в Париже (3, rue de Pressoires) и вступил под тем же псевдонимом в число осведомителей заграничной агентуры. Доставляя сведения об еврейской группе анархистов, получал 150 франков в месяц. В марте 1911 года был уволен за бездействие.

Алексеев Алексей Ильич