Парижские тайны царской охранки - [102]

Все эти планы и приготовления к восстанию были выработаны «боевым комитетом партии с.-p.», который состоял всего из двух лиц: Савинкова и Азефа.

В самые рискованные предприятия к восстанию центральный комитет ставил неизменно все того же Азефа.

Если б центральный комитет обратил должное внимание на все эти неудачи «боевого комитета» тотчас же или по крайней мере при дальнейших указаниях на Азефа, хотя бы после провала Северного летучего отряда в феврале 1908 года, когда центральный комитет сам взялся расследовать, не был ли этот провал следствием провокации, то здесь пришлось бы выбирать только из двух лиц, составляющих «боевой комитет», так как только этим двум лицам были известны все планы и предприятия комитета. Задача центрального комитета следовательно являлась еще более весьма несложной. Но и эти все факты не привлекли к себе внимания центрального комитета.

Позже произошли события, которые не давали уже никакой возможности кому бы то ни было придерживаться гипотезы «полицейской интриги», а толкали вполне определенно к выводу, что Азеф — провокатор.

В марте 1906 года Азеф был арестован Герасимовым, но через три дня выпущен. Об этом центральному комитету было сообщено осенью 1907 года в саратовском письме (удивительно долго шло до центрального комитета это столь важное для него письмо!).

Почему же Сулятицкого, Штифтара и многих других повесили и сослали на каторгу, а Азефа, этого великого террориста, выпускают? Этот вопрос не пришел в голову центральному комитету. В апреле того же года Азеф снова был в руках полиции, когда после покушения на Дубасова были захвачены все, находившиеся в булочной Филиппова. Но стоило Азефу заявить полиции, что он — инженер, а по другой версии — показать заграничный паспорт, как полиция его отпустила.

На чем могла в таком случае базироваться версия, что вся полиция, все охранники только и думают о том, как бы захватить Азефа? А о таких лицах конечно имеются во всех охранках самые точные сведения и приметы. Приметы же Азефа настолько характерны, что спутать его с кем-либо другим, не узнать его было невозможно. И все же ц. к. в провокаторстве Азефа не подозревает.

После покушения на Дубасова Азеф был уличен во лжи; неудачу покушения он объяснил Савинкову совершенно иначе, чем это было на самом деле, равно как уклонился от истины раньше по отношению к Слетову, а (Судебно-следственная комиссия) позже и в других делах. Но то, что по отношению к Татарову пошло в доказательство его провокации, Азефу при стольких уличающих обстоятельствах — не повредило нисколько. Повторяем, что и арест Азефа Герасимовым и арест в булочной Филиппова, и его ложь о диспозиции террористов во время покушения на Дубасова, и сама диспозиция, лишающая возможности удачно его совершить, являются в достаточной мере важными фактами, чтобы из-за них хотя бы один заподозрил Азефа.

В начале сентября 1906 года П. Я. Рысс по просьбе брата своего максималиста «Мортимера» предупреждает ц. к. партии с.-p., что Азеф — провокатор.

В конце 1906 года Азеф живет в Финляндии, вызывает к себе боевиков; на обратном пути от него в Петербург их арестовывают в Бе-лоострове или в Петербурге. Азеф же цел и невредим при своих довольно частых поездках в Петербург несмотря на то, что, по мнению члена центрального комитета Чернова, всероссийская охранка спит и видит, как бы его захватить, но ее умения и ловкости хватает только на некрупных, по сравнению с Азефом боевиков.

К этому же времени относятся и указания одесского охранника Сорокина на провокацию Азефа. Но ничто по-прежнему не в состоянии пробить броню доверия ц. к. к Азефу, несмотря на то, что боевая организация бездействует потому, что как только начинают организовывать покушения, их необходимо прекращать, так как участники становятся известными полиции, и филеры гоняются за ними. Так было с покушениями на Столыпина, на Лауница и других.

Зато Азеф после нового указания на него одесского охранника «разочаровывается» в постановке боевого дела и уезжает за границу.

И тотчас же деятельность боевой организации из почти безуспешной становится удачной: убиты Игнатьев, Лауниц, Павлов. В целом ряд фактов и это косвенное указание не могло не иметь значения для людей, не ставших еще окончательно глухими и слепыми.

В начале 1907 года Азеф возвращается из-за границы в Россию и начинает заниматься организационными делами: он перекраивает центральное бюро, ведающее этими делами, на свой лад с одобрения центрального комитета. Всякий с.-p., которому нужны были деньги, сведения, совет, должен был являться сначала в Петербург, затем в Финляндию, куда переехал Азеф. Почти всех этих партийных работников арестовывали, большей частью на Финляндском вокзале («С.-p.», «Былое», 1909 год). Азеф, следовательно, проделывал то же, что и раньше в 1906 году с боевиками.

Казалось бы, что и это является немаловажным фактом для характеристики «деятельности» Азефа, долженствующим обратить внимание ц. к., одобрившего план преобразования центрального бюро; но отпор Азефу дан был не ц. к. а самими партийными работниками, переставшими являться к Азефу.