Парижская мода. Культурная история - [52]

Об отношении Стевенса к моде яснее всего свидетельствует платье сидящей дамы. Художник уделяет пристальное внимание блеску ткани, разнообразию деталей, отделке и кружеву. Платье демонстрируется в полный рост и размещено на среднем плане; оно отчетливо выделяется на темном фоне. Юбка тщательно разложена и ниспадает плавным изгибом. Платье блондинки спереди заслоняет стул, однако она стоит так, что мы можем хорошо рассмотреть ее юбку сбоку; Стевенс тщательно выписывает «буф из ткани, который завязан сзади и драпирует ее derrière[298]. Как замечает историк искусства Уильям Коулз, «Стевенс умел отдать должное» дорогому модному туалету. «Он сделал костюм своей эпохи – периода расцвета Второй империи и последующего десятилетия – в буквальном смысле историческим, встроил его в свои сюжеты и тем самым документировал. Однако он смотрел на костюм не с позиции модного обозревателя, а с точки зрения художника, в полной мере способного увидеть и оценить богатство цветов и фактур, которые предоставляли его взгляду и кисти великолепные ткани и костюмы его времени»[299].

Впрочем, Стевенс, пожалуй, относился к моде не так серьезно, как предполагает Коулз, и не вкладывал в нее какой-либо особенной художественной идеи. Можно сказать, что мода для него – чисто декоративный элемент; с той же целью он изображает предметы ориентального искусства – просто потому, что они красивы и шикарны. Внимание к деталям – подход, отличающий не только исторического живописца, но и модного иллюстратора, а современная история приобретает на полотнах Стевенса сентиментальные коннотации. Туалеты на картине «Чашка чая» не плотно встроены в композицию: кажется, что они существуют сами по себе и имеют лишь опосредствованное отношение к своим хозяйкам или интерьеру комнаты. Все это – прекрасные вещи, которые Стевенс собирает вместе и расставляет для наилучшего декоративного эффекта. Некоторые модели, платья и предметы мебели, фигурирующие на картине, появляются и в других его работах, таких как «Жестокая уверенность», «В отчаянии» и «После бала» (или «Признание»), которые также развивают тему несчастной любви[300]. Композиция «Чашки чая» выстроена так, чтобы привлечь внимание зрителя к модным туалетам. Вместе с тем тщательно выписанный интерьер комнаты и детали меблировки не характерны для техники модной картинки, которая, напротив, едва намечает несущественные элементы антуража, чтобы те не отвлекали внимание зрителя.

Мода для Стевенса – способ сообщить нам нечто о персонажах картин, рассказать их историю. Для картины «Чашка чая», как и для многих других работ художника, очень важна сюжетная составляющая. Стевенс почти всегда рисовал девушек и молодых женщин; однако его занимало отнюдь не «тщательное воспроизведение их повседневной жизни». Гораздо больше его привлекала эмоциональная подоплека сюжета: «жизнь женщины, ее капризы, мечты, желания, утешения; все, чего она жаждет, что любит» – и, в частности, «эти ткани, эти украшения, тысячи изысканных вещиц, купленных у Жиру»[301]. Иными словами, переживания и эмоции (зачастую романтические или чувственные) тесно ассоциировались у художника с украшениями и нарядами. Все существование моделей Стевенса, казалось, вращалось вокруг этих двух предметов – любви и моды.

Женщины на картинах Стевенса являют собой воплощение элегантной красоты. Не следует думать, однако, что перед нами просто парижские дамы из высшего сословия, подобные тем, которых писал Винтерхальтер. Хотя модели Стевенса всегда представлены в исключительно приличной обстановке, мы никогда не видим на картинах их мужей. При этом сюжеты картин часто включают в себя детали, намекающие на любовные отношения (например, письмо). Иными словами, возможно, что перед нами дамы полусвета: «Эта дама внешне походит на знаменитых красоток Второй империи, которые воспламеняли Париж каждый год в период удовольствий и роскоши»[302]. Подобное заключение справедливо в отношении, по крайней мере, некоторых из моделей Стевенса, таких, например, как женщина на картине «Воспоминания и сожаления». Портреты дам с детьми изображали респектабельных женщин из среднего класса, однако и их фигуры были лишены «буржуазного ореола»: Стевенс пишет лишь молодых и красивых матерей. Эротическая привлекательность женщины занимала его больше, чем образ хранительницы очага.

Модные наряды на картинах Стевенса сами по себе не указывают, что его модели, возможно, куртизанки, и современники редко приходили к подобному заключению. Однако его идеал женственности был тесно связан с сексуальностью. В жизни дам Стевенса (принадлежали они высшему обществу или полусвету) мода играла важную роль, поскольку она акцентировала их эротическую притягательность. Художник отождествлял женскую прелесть с элегантностью и использовал моду для создания образов, соответствующих современному идеалу красоты.

Анаис Колен Тудуз на иллюстрации, опубликованной в модном журнале Le Conseiller des Dames et Demoiselles (декабрь 1855), трактовала сцену чаепития иначе. На картинке четыре симпатичные молодые женщины; три из них сидят вокруг чайного стола, одна стоит. Они расположились так, будто позируют для фотографии. Женщины показаны не в полный рост (что несколько необычно для модной картинки), однако мы видим две фигуры на переднем плане почти целиком и можем без труда рассмотреть торсы двух других. Хорошо видны две юбки: первая отделана оборками, вторая – простая, из клетчатой ткани. Для моды 1855 года этого вполне достаточно: хотя юбка, безусловно, важный элемент наряда, кринолин предоставляет не слишком много возможностей для варьирования драпировки или кроя.