Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [22]
Я взяла такси и с помощью шофера втащила машину и манекен в автомобиль. По дороге манекен все время падал ко мне в объятья, а машина жалобно визжала. Я их возненавидела. Мы с шофером протащили машину по черной лестнице под гневным взглядом консьержки. По дороге выпала какая-то шпулька, и я долго искала ее в темноте.
Дайна встретила меня радостно, но, увидев на мне полосатую блузочку, быстро захлопнула дверь кухни.
— Ради бога, не выходите! Там мадам Бродская.
Я поняла, в чем дело. Моя блузочка была сделана из остатков платья мадам Бродской, которая уверяла подруг, что ни у кого в Париже нет платья такой расцветки, как ее.
— Зачем она здесь? — удивилась я.
— Вчера сюда переехал еще один «летний пансионер» — мосье Горелоф. Когда-то Мытка взял у него капитал на какие-то дела, которые не вышли. За это Горелоф обедает у Рубинштейнов, а летом живет в их квартире. Бродская пришла его навестить.
Наконец Бродская ушла.
Вечером я встретилась с Файтом.
— Вот видишь, — сказал он, когда я призналась ему, что мне тоскливо и пусто, — я же тебе говорил. Мы все больны от безделья, от неизвестности, что будет с нами дальше. Что же теперь?
Мы сидели на скамейке в саду Трокадеро. Была ночь.
— Я не знаю, Файт, милый! Я сама прихожу в ужас, я не могу не думать о будущем. Я завидую Дайне. Она мирится со всем и вполне довольна существованием. Ее угнетает лишь то, что сейчас у нее нет поклонников. Будь у ней роман, она была бы счастлива. Она очень хочет с тобой познакомиться, Файт.
Он улыбнулся:
— Чтоб завести со мной роман? Для этого ей пришлось бы кормить меня бифштексами в течение двух недель.
— Но что же делать? — воскликнула я в отчаянии. — Мне хочется работать, уставать, быть загруженной делом. Мне хочется иметь свою чистую комнату, кушать и спать вовремя, мне хочется на воздух, за город — плавать, играть в теннис, много читать.
— Та-та-та! — сказал Файт.
Мы помолчали.
— Вот что, — сказал он наконец, — тебе нужно уехать.
— Куда?
— В Москву.
— Ты с ума сошел! — сказала я.
— Ты уедешь в Москву, слышишь! А деньги на дорогу возьмешь у твоего дядьки Филиппа.
Я расхохоталась.
— Ты — фантазер! Я выросла в Париже и люблю его. И я еще не потеряла надежды, Файт. Я хочу учиться и стать художницей. А Франция — страна живописи, что бы ты там ни говорил. Поэтому я никогда отсюда не уеду.
Файт подумал.
— Знаешь что, — сказал он решительно, — ты давно просила меня показать тебе мои картины. Завтра Лаверна не будет дома. Я зайду за тобой с утра, поведу тебя в его мастерскую и покажу мои самые удачные вещи.
От удивления я ничего не могла ответить. Почти при каждой моей встрече с Файтом я просила его показать мне свои произведения. Он мне вежливо отказывал под различными предлогами. Однажды резко сказал:
— Прошу тебя, не говори мне об этом и не проси меня. Я сам уже больше года не видел их. Они стоят у Лаверна на чердаке, их, наверное, давно съели крысы.
— Файт! — воскликнула я. — Как я рада! Вот дивный сюрприз! Но при чем тут мой отъезд в Москву?
Он улыбнулся:
— Вот увидишь.
Ателье Лаверна находилось на рю Мулен-де-Бер. Это был просто большой сарай, переделанный в мастерскую. Сарай стоял во дворике со старинным фонтаном, из которого медленно капала вода.
Мы застали Лаверна дома. Он сидел перед крохотным зеркалом и брился. На нем был восточный пестрый халат. Лаверн был лыс, с носом до верхней губы.
— Сейчас я ухожу, детки. Можете делать что хотите. Вас не шокируют мои негры, мадемуазель? — спросил меня Лаверн.
Вся мастерская Лаверна была уставлена деревянными статуэтками негров. Примитивное искусство увлекало художника. На стене висели дикарские щиты, странные маски, лук с пестрым колчаном, Даже ковры на полу и тахте были яркие, с нелепыми, веселыми рисунками. Деревянные негры были голые и смешные. На мольберте стоял холст. Голая девушка натягивала черный чулок. Картина, видимо, была не окончена.
— Это Берта, — шепнул мне Файт, — любовь Лаверна. Это он ее писал. Сейчас они в ссоре.
Лаверн кончил бриться и пошел в кухню одеваться.
— Всего хорошего! — сказал Лаверн, надевая берет. — Еду рисовать свиней.
— Каких свиней?
— Для фабрики ветчины. Плакат.
Он ушел.
Косые лучи туманного солнца раскалили большое окно.
Вот я в Нормандии. Передо мной залитая солнцем лужайка, надо мной яркое бирюзовое небо. Цветут вишни. Вот два низкорослых деревца в бледно-розовой шапке цветов, и чуть левей ползут книзу по откосу вишневые деревья. Легкий ворох розовых цветов. И небо бирюзовое, и солнце, и зеленая лужайка, и там, далеко внизу, равнина, совсем розовая от вишен. Вишни, вишни в цвету! Какая тишина! Какой покой! Горизонт чуть зеленоватый. Это нормандский горизонт, предвещающий море, зеленый Ла-Манш с резкими приливами и отливами. Как мне хочется к морю! Да вот же оно. Я где-то сняла одежду и поплыла далеко от берега. Берега не видно. Только море, зеленый Ла-Манш, с легкой серебряной рябью. Небо в огромных белых облаках. Они стоят на горизонте — большие горы снега. И кажется: если посмотреть на землю с неимоверной высоты, то вся планета, как Сатурн кольцом, окажется окруженной белым поясом ватных облаков. А наверху, над головой, — крохотная ярко-серебристая птичка. Это аэроплан.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.