Париж: анатомия великого города - [17]

Спустя два века после воцарения в Париже франков все различия между ними и галло-римлянами стерлись начисто. Во времена Хлодвига представители двух этносов значительно различались по социальному происхождению, именам, одежде и, в определенной степени, языку. К VIII веку столетия межэтнических браков и союзов поставили бок о бок франкские и латинские захоронения в некрополях. Останки представителей обеих народностей покоятся сегодня под колесами автомобилей, несущихся по перекрестку Гобеленов: именно здесь, в большом некрополе, хоронили умерших парижан. В этих местах являлись чудеса, их посещали призраки, здесь в V веке видели чудовищ и драконов, позднее в некрополе христиане молились святому Марселю, девятому епископу Парижа, служившему в те смутные времена.

В действительности же в мире уже два века разворачивались глобальные процессы. Их не могли остановить ни вся военная мощь мира, ни алчущие власти правители. Именно эти перемены, сильнее всех этнических столкновений вместе взятых, приблизили гибель Римской империи.

Прежде всего речь идет об углублении на протяжении столетий политического и культурного разрыва между восточной и западной половинами империи. Разлад ослабил, а затем уничтожил остатки римского порядка.

Затем — наступление на бывшие «римские» территории так называемых варваров (в роли мародеров или иммигрантов) из Восточной Европы и Азии. Оно было вызвано немощью местных правителей, ослабленных падением Рима под напором армии готов в 410 году н. э. Событие, сокрушительная сила которого напоминает о трагедии 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, повергло в ужас всех граждан империи, оказавшихся без защиты.

Ислам у ворот

Одновременно с вышеперечисленными глобальными переменами в средневековой Европе появились представители нового вероисповедания, рожденного в песках Среднего Востока. Имя нового бога было Аллах, а молодой религии — ислам. Христианским и еврейским купцам из франкских земель, впервые столкнувшимся с исламом, он показался скорее хорошо отлаженной военной машиной, нежели вероучением.

Пророк Магомет умер в 632 году н. э., и с тех пор армии арабов катились по Аравии и Северной Африке, огнем и мечом обращая местное население в свою веру. К осени 732 года мусульмане покорили огромные территории на Иберийском полуострове. Они стремительно пронеслись в глубь земель франков, угрожая Пуатье и Парижу. Но на их пути встали две преграды: резкие холодные октябрьские ветры и войска длинноволосых франков.

Это были не просто захватнические набеги на Дар аль-Харб («область войны» — так арабы называют земли, не принадлежащие мусульманам), при этом насилие и грабежи были нормой поведения солдат армии агрессора. Этот поход был частью глобальной священной войны во имя Аллаха. Нападение арабов на Пуатье было целенаправленной атакой на христианское королевство франков. Истинной целью был захват священных городов страны и богатейших торговых центров — Тура и Парижа[32].

В 732 году Major du palais Парижа Карл вывел армию франков на место, известное сегодня под названием Moussais-la-Bataille (букв, «место битвы»), где они и встретили наступавших арабов. Карл выстроил пехоту в каре, превратив войска, по словам современника, «в непоколебимую стену» и «ледник». Искусством фехтования, тяжеловооруженной конницей и своей решимостью франки одолели мусульман, которым пришлось отступить после жестокой битвы, длившейся целые сутки. Военачальник арабов Абд ар-Рахман погиб. Исход этой битвы не упоминается ни в одной арабской летописи, термин же «франк» вошел в мусульманский фольклор за два века до начала первых крестовых походов. Это слово проникло даже в современный арабский язык: Европа по-арабски — «bilad al Firanj», что переводится как «владения франков». Карл по возвращении в Париж получил кличку Мартелл — «Боевой Молот».

Битва при Пуатье имела огромное историческое значение. Конечно, до изгнания арабов из Европы и христианского «нового захвата» Иберийского полуострова в 1492 году должно было пройти еще семьсот лет. Однако победа при Пуатье стала не просто успешной операцией по обороне дороги на Париж, но поворотным моментом в истории западной цивилизации.

В Париже XXI века, где политика и религия никак не могут ужиться, а радикальный ислам является доминирующей силой культурной жизни пригородов, найдутся многие, кто скажет, что древний конфликт цивилизаций далеко не исчерпан. Этого мнения придерживается и лидер мусульманской молодежи Франции Тарик Рамадан, довольно темная личность, которую по обе стороны Атлантики подозревают в связях с исламскими террористами. Сам Рамадан не идеолог, но проницательный наблюдатель жизни города и философ, а потому в глазах французских властей он особо опасен (в 2004 году ему запретили въезд в Соединенные Штаты из-за подозрений в связях с террористами).

Взгляды Рамадана довольно прямолинейны: он считает, что мира на Западе не будет до тех пор, пока проповедь ислама не станет неотъемлемой частью «европейской» культуры. «Вопрос не в столкновении цивилизаций, — сказал он в магазине исламской литературы, штабе своего движения в Сен-Дени, — но в решимости мусульман противиться недоверию и предубеждению». Довольно интересно еще и то, что Рамадан провозглашает свои лозунги из магазинчика, расположенного неподалеку от базилики Сен-Дени — места захоронения монархов Франции первого христианского тысячелетия.