Париж: анатомия великого города - [130]
Безумную атмосферу Парижа в предвоенный период и в самом начале войны прекрасно передал Луи-Фердинанд Селин в своем знаменитом романе «Путешествие на край ночи». Книга была впервые опубликована в 1932-м и стала так популярна, что Селина прозвали «новым Золя». Настоящее имя литератора — Детуш, а основной его профессией была медицина: он служил врачом в бедных северных районах Парижа, где научился состраданию к слабым и ненависти ко всякой власти государства. Он воевал, был ранен, награжден медалями за храбрость, со временем стал яростным пацифистом и ненавистником войны. Однако Селин полностью дискредитировал себя, когда в 1930-х годах опубликовал длинные (и прекрасно написанные) трактаты против евреев и «англосаксов» в поддержку идеи великой Европы под управлением Гитлера.
«Путешествие» начинается с бурной и забавной перепалки двух студентов-медиков, главного героя книги Бар-дамю и Артюра Ганате (быстро пропавшего из виду) в кафе на площади Клиши летом 1913 года. Согласно сюжету, оба героя, воспитанные на принципах анархизма, что типично для молодых людей тех лет, стараются перещеголять друг друга в оскорблениях государства, Бога, капиталистов и милитаристов, читают антикапиталистические и пацифистские стихи. «Вот так все началось, — говорит Бардамю. — Я ничего-то и не сказал. Ничего». Ганате начинает с общих нападок на самодовольство и апатию населения, обычных для предвоенного Парижа:
Парижане всегда выглядят занятыми людьми, но в действительности они шляются по городу, ничего не делая, с утра до ночи. Доказательством тому служит факт, что, когда на улице слишком жарко или холодно, все они собираются в питейных заведениях и пьют café-crèmes или пиво. Так все и есть. Столетие скорости? Где же оно? Все твердят о великих свершениях! И что? Ничего ведь в действительности не изменилось. Они восхищаются друг другом, это и ваш удел! Но все это пустое. Может, речи и меняются, но отдельными словечками, и тех маловато. Пара-тройка то тут, то там…» Гордясь тем, что высказали эти полезные истины, мы откинулись на спинки стульев и окинули взглядом дам, сидящих в кафе.
Никто из литераторов XX столетия не сравнится с умением Селина ухватить мелодику, рисунок, непереводимые ритмы повседневной парижской речи. Похожее на рваный шаг, на то убыстряющийся, то замедляющийся бег первых черно-белых кинокартин, селиновское повествование перескакивает со сцены в кафе в год 1914-й. Вдруг Бардамю, ранее изливавший потоки издевок в адрес французской нации, добровольцем идет на передовую. И оказывается «в ловушке, словно крыса». В ужасе он наблюдает, как голову его полковника отрывает снарядом, а кровь в порванном горле «булькает, словно кипящее варенье». Контуженный Бардамю отослан обратно в Париж, который находится на военном положении, погружен во тьму, повседневная жизнь заменена ощущением нереальности происходящего, присущего всем жестоким временам.
Хаос на фронте сопровождался переменчивостью настроения граждан. Большую часть войны Париж был осажден — хотя в этот раз осада ни в какое сравнение не шла с бедами, причиненными германцами в 1870 году, — тогда город служил убежищем для раненых, контуженных и изможденных войск и беженцев. Столицу захлестнула волна антигерманских настроений, задев даже элиту. Ученик Ницше Андре Жид стал одним из множества тех, кто называл немцев «варварами». Марсель Пруст описывал «дьявольских» пруссаков. Бывший символист Октав Мирбо, и сам не чуждый извращенных сексуальных утех, рассуждал, что в Берлине гомосексуализм достиг невероятного размаха. Менее уточненные парижане говорили, что свинорылые «боши» — убийцы младенцев и каннибалы и олицетворяют полную противоположность всем ценностям цивилизации. Всякий раз, когда кабаре и кинотеатры показывали спектакль или фильм «антигуннского» свойства, зал заполнялся до отказа. Из подозрений, что «Богема» Пуччини выражает прогерманские настроения, Опера-Комик сняла ее с репертуара. Даже дети были охвачены антигерманской горячкой; члены подростковой банды «Никелированные ноги» взрывали военные заводы германцев, а милая бретонская школьница Бекассин ухаживала за ранеными. Уличные продавцы торговали игрушечными солдатиками, флагами, кольцами и шарфами, сделанными руками рекрутов из списанного обмундирования и амуниции. Пасхальные яйца и рождественские поленья декорировались как пушки, а ясноглазые, сияющие свежими личиками детишки хором пели антигерманские гимны, например «La Chasse aux barbares» («Охота на варваров») или «Culot d’Alboche» («Последний бош»).
Когда давление на Париж ослабло, жизнь более или менее вернулась в прежнее русло. Дефицит в потребительской сфере остался — в основном недоставало горючего, масла и других продуктов первой необходимости, — но жизнь была не в пример легче, чем в прошлую осаду города. Сильнее всего население страдало от отсутствия свежих новостей с фронта, так что журналы и периодические издания повысили свои тиражи. Лучше других расходилась газета «Le Parisien», но жажда периодики была столь сильна, что на перекрестке бульвара Пуассоньер и рю Монмартр, где располагались штаб-квартиры и печатные цеха большинства издательских домов, частенько собирались толпы народа, расхватывавшего свежие номера. Парижане терпеть не могли цензуру и были в ярости, когда в январе из соображений секретности газеты не дали отчета о разрушенных германскими обстрелами зданиях. Другие подлоги, как, к примеру, заявление «Le Matin» о том, что рядовые в окопах живут не дольше недели, принимались с такой неприязнью, что угрожали стабильности правительства. Было время, когда власти запретили астрологам и провидцам предсказывать плохие вести. Сатирическая бульварная газета «Le Canard enchaîné» появилась в 1916 году как реакция на прямолинейную государственную цензуру.
Новый сборник статей критика и литературоведа Марка Амусина «Огонь столетий» охватывает широкий спектр имен и явлений современной – и не только – литературы.Книга состоит из трех частей. Первая представляет собой серию портретов видных российских прозаиков советского и постсоветского периодов (от Юрия Трифонова до Дмитрия Быкова), с прибавлением юбилейного очерка об Александре Герцене и обзора литературных отображений «революции 90-х». Во второй части анализируется диалектика сохранения классических традиций и их преодоления в работе ленинградско-петербургских прозаиков второй половины прошлого – начала нынешнего веков.
Смерть Чавеса вспыхнула над миром радугой его бессмертия. Он появился из магмы латиноамериканского континента. Он – слиток, родившийся из огненного вулкана. Он – индеец, в чьих жилах бушует наследие ацтеков и инков. Он – потомок испанских конкистадоров, вонзивших в Латинскую Америку свой окровавленный меч, воздевших над американским континентом свой католический крест. Он – социалист, тот красный пассионарий, который полтора века сражается за народ, отрицая жестокую несправедливость мира.Как Камчатка является родиной вулканов, так Латинская Америка является родиной революций.
Автор этой книги Андрей Колесников – бывший шеф-редактор «Новой газеты», колумнист ряда изданий, автор ряда популярных книг, в том числе «Спичрайтеры» (премия Федерального агентства по печати), «Анатолий Чубайс. Биография», «Холодная война на льду» и т.д.В своей новой книге Андрей Колесников показывает, на каких принципах строится деятельность «Общества с ограниченной ответственностью «Кремль». Монополия на власть, лидирующее положение во всех областях жизни, списывание своих убытков за счет народа – все это было и раньше, но за год, что прошел с момента взятия Крыма, в деятельности ООО «Кремль» произошли серьезные изменения.
Ни один из находящихся в строю тяжелых крейсеров не в состоянии противостоять меткому залпу орудий “Дойчланд”. Важнейшие узлы кораблей этого класса не защищены броней, и действие 280-мм фугасного снаряда будет разрушительным. Конечно, крейсера могут ответить огнем своих 203-мм орудий, но у германского корабля самые уязвимые пункты бронированы достаточно надежно, во всяком случае он может выдержать гораздо больше попаданий, чем его “тонкокожие" противники. Без преувеличений можно сказать, что создание “Дойчланд" и однотипных кораблей полностью меняет привычную стратегию и тактику войны на море, равно как и многие взгляды на кораблестроение.
Что позволило экономике СССР, несмотря на громадные потери в первые годы Великой Отечественной войны, выдержать противостояние с экономикой гитлеровской Германии, на которую, к тому же, работала вся Европа? В чем была причина такого невероятного запаса прочности Советского Союза? В тайне могучего советского проекта, считает автор этой книги — Николай Иванович Рыжков, председатель Совета Министров СССР в 1985–1990 гг. Успешные проекты, по мнению Рыжкова, не могут безвозвратно кануть в Лету. Чем ближе столетие Великой Октябрьской социалистической революции, тем больше вероятности, что советский проект, или Проект 2017, снова может стать актуальным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каир — зримое воплощение истории человечества на протяжении сменявших друг друга поколений и эпох. Это и Нил, и великие пирамиды Гизы, до которых буквально подать рукой, и развалины Гермополя, и христианские церкви, и величественные мечети, и особняки, "унаследованные" от колониального периода, и современные эстакады. На каирских улицах роскошные "Мерседесы" и "БМВ" мирно соседствуют с тележками, запряженными осликами. Каир — "мать городов", по выражению арабского путешественника Ибн Баттутаха, — принадлежит одновременно Ближнему Востоку, Африке и всему миру.Приятных прогулок по городу фараонов и султанов, Наполеона и Лоуренса Аравийского, Гамаля Абдель Насера и Нагиба Махфуза!
Королевский замок на вершине скалы, у подножия которой когда-то колыхалось озеро нечистот, а ныне радует глаз зеленью обширный парк. Длинная улица, известная как Королевская миля и соединяющая замок с дворцом Холируд, обителью Марии Стюарт. Принсес-стрит с ее многочисленными магазинами. Роуз-стрит, которую иначе называют улицей пабов, вечно оживленная Грассмаркет, холм Кэлтон-Хилл с памятником Нельсону, обсерваторией и «северным Парфеноном» — колоннадой в честь побед герцога Веллингтона… Все это Эдинбург, столица Шотландии и настоящий город-памятник, словно застывший во времени и все же удивительно живой и всегда прекрасный — в типичную шотландскую морось и, конечно, в лучах солнца.
Определение «Вечный город» подходит Риму как нельзя лучше. Этот город действительно вечен: несмотря на свой более чем почтенный возраст, он — не только и не столько памятник минувшим эпохам, сколько живой город, удивительно органично объединяющий прошлое с настоящим. Если Париж стоит мессы, по ставшему крылатым выражению Генриха IV, то Рим, безусловно, стоит того, чтобы снова и снова поверять встречами с ним умозрительные образы, запечатленные в сознании. Добро пожаловать в Рим!
Собор Святого Семейства и всегда многолюдная Рамблас. Парк Гюэль, один из шедевров великого Гауди, и соперничающие друг с другом великолепные дома на Пассейч де Грасия. Геометрическая сетка квартала Эйшампле, бесчисленные ресторанчики и кафе Готического квартала, величественнный Монтжуик и знаменитый стадион «Камп Ноу»… Всё это — Барселона, столица, сердце и живой символ Каталонии, «тёплый город у теплого моря», город Пабло Пикассо и Жоана Миро, Антонио Гауди и Хосепа Льимоны, город типично испанский — и совсем непохожий на другие города Испании. Добро пожаловать в Барселону!