Пари - [5]

Дю Сорель беззвучно рассмеялась, прошептав, что всего лишь пошутила и принесла извинения за свой юмор.

После окончания всех сцен и арий, Лизон Юдо удостоилась бурных оваций. Она поклонилась, на сцену выбежал какой-то молодой офицер с букетом цветов и, склонив голову, припал к руке дивы. Зал зааплодировал еще громче. Мадмуазель Юдо поблагодарила юношу и он, счастливый, ушел со сцены. Дали занавес.

Публика покидала свои места.

Мадам де Блесси с дочерью Эвет, графиня Элиан дю Сорель, маркиза Беатрис де Эспри стояли у выхода из здания оперы, оживленно обсуждая действия, происходившие недавно на сцене, когда к ним подошел почтенный господин Фабрис, герцог де Херв-дю-Эли.

— Милые дамы, — откашлявшись, поздоровался он, целуя поочередно каждой из них руку.

— Месье Фабрис, — вежливо ответили они.

— Я хотел бы пригласить вас всех, в честь своего очередного юбилея, семидесятого, кажется, — рассмеялся он своей шутке. — В свое имение, поохотится в моих владениях. На следующей неделе. Буду рад принять вас с вашей свитой.

— Буду счастлива погостить у вас, герцог дю Эли, — поклонилась Жозефина. Эвет последовала примеру матери.

— Ах, Жозефина, — улыбнулся старик. — Жаль, что Леонс не дожил до этого дня, он был моим близким другом. Уверен, что сейчас он наблюдает за нами и радуется, что его дочь стала такой красавицей!

Эвет одарила месье Фабриса польщенной улыбкой. Герцог вопросительно посмотрел на Беатрис.

— Я непременно буду, — кивнула та. — Бернар сейчас в отъезде…

— Да, я знаю, дорогая, — перебил ее старик. — Кстати, сегодня я не видел здесь твоего брата. Его я приглашаю так же, позже напишу ему письмо.

При этих словах мадам де Блесси недовольно поджала губы.

— Графиня дю Сорель, вас я жду непременно, — сказал старик голосом, не терпящим возражений.

Элиан ничего не оставалось, она и так дала бы свое согласие, ведь Беатрис собиралась погостить у герцога, а такую прекрасную возможность упустить было нельзя.

— Ну, что ж, — продолжил месье Фабрис, получив улыбку от графини. — Вопрос решен. Жду вас, дамы, в начале следующей недели. Кстати, будет бал в середине… — он опять кашлянул. — И в конце недели состоится бал-маскарад. Так что, берите слуг и необходимые вещи.

Раскланявшись перед женщинами, де Херв-дю-Эли подошел еще к кому-то, до них донесся его кашель, за которым последовало приглашение.

— Кажется, устрицы были не первой свежести, — пожаловалась мадам де Блесси. — Вы простите, дамы, если мы с Эвет покинем вас?

— Конечно, ступайте, дорогая, — сказала Элиан обеспокоенным голосом. — Со здоровьем шутки плохи.

Распрощавшись с кузиной и Беатрис, Жозефина взяла под руку дочь и направилась в сторону своего экипажа.

— Как вы себя чувствуете, мадам де Эспри? — очаровательно улыбнулась Элиан.

— Превосходно, я сегодня не баловала себя устрицами, — живо ответила Беатрис.

К ним подошел паж с серебряным подносом, на котором стояли бокалы игристого вина. Графиня вопросительно посмотрела на свою спутницу. Вместо ответа де Эспри взяла с подноса два бокала и протянула один Элиан. Та одобрительно кивнула.

Женщины оживленно беседовали, попивая шампанское. Разговор протекал легко и непринужденно. В обществе графини Беатрис чувствовала себя свободно, не скованная какими-то определенными рамками, хотя и не переходила их. Элиан была само очарование и шарм, искренне смеялась шуткам и с удовольствием шутила сама, умело возобновляла беседу, когда уже казалось, что разговор подошел к концу, внимательно слушала, и таким задором горели ее синие глаза, что Беатрис хотелось хлопать в ладоши от восторга. Много слухов, в том числе и не самых лестных, ходило о графине, но в одном сомнений быть не могло — графиня Элиан дю Сорель могла очаровать любого.

ФИЛИПП

Рауль не спеша приближался к спальне своего господина. В его руках был поднос, на котором лежал конверт с приглашением на юбилей герцога Фабриса де Херв-дю-Эли. За закрытыми дверями послышался женский смех. Рауль закатил глаза. Очередная представительница прекрасного пола осталась на ночь в поместье Филиппа. Радовало то, что это была не очередная замужняя дама или юная девушка, ведь с ними всегда так много шума, когда маркиз д’Эрлеви переставал разыгрывать комедию, где играл роль влюбленного пылкого юноши. На этот раз у Филиппа ночевала женщина, которая привыкла получать вознаграждение в виде звонкой монеты за свои услуги. И даже такие особы в этом доме появлялись часто.

Рукой, свободной от подноса с конвертом, Рауль поправил бордовый камзол — в таких камзолах ходили все слуги маркиза Филиппа — и постучал в дверь. Дождавшись разрешения войти, он проскользнул внутрь.

— Что случилось, Рауль? — спросил Филипп, натягивая халат на обнаженное тело. — Не вставай, дорогая, — он махнул рукой лежащей в кровати темноволосой женщине. Она, улыбнувшись, послушно накинула на себя покрывало.

— Вам письмо, месье, — невозмутимо ответил Рауль, привыкший к такому поведению своего господина.

Глаза маркиза радостно вспыхнули. Филипп взял в руки конверт и вскрыл его. Быстро пробежавшись глазами по написанным ровным почерком буквам, он разочарованно вздохнул, а потом улыбнулся.