Пари - [38]

— Спасибо, конечно, но я не сделала ничего особенного. Мы все только что прошли одинаковый путь.

— Опять врешь?..

— Знаешь что, — она спрыгнула с камня, — я чет не пойму, похвалить ты меня хочешь или уесть?

Ну что тут скажешь, когда он и сам не знает? Данька разочарованно отмахнулся и отошел к ребятам, предпочтя их общество мукам неопределенности. Ей захотелось оглянуться посмотреть ему вслед, поймав себя на этой мысли, Дарья шумно втянула воздух носом, досадуя на себя.

Слегка отдохнув, группа начала спуск. Когда крутой склон был практически позади, Даша неожиданно затопталась на месте, словно лошадь, потерявшая ориентир:

— З-змея, — она указала пальцем на место слева от себя. Сзади кто-то тоненько взвизгнул.

Девушка попыталась шагнуть вправо, и, в результате, поскользнувшись, сорвалась вниз. Данил, находясь, как обычно, поблизости, единственный, кто успел отреагировать — подскочил, смягчив ее падение, но при этом сам потерял равновесие, и они кубарем прокатились метра три по склону. Вся группа сбежалась к ним, но молодые люди уже поднимались сами, кряхтя и ругаясь. Даша даже успела нахлобучить кепку, потерянную при падении.

— Не ушиблись? — Олег Степанович осмотрел цепким взглядом ребят и место падения, затем, облегченно вздохнув, добавил, — здесь змеи не водятся. Только полозы.

— Простите, — Даша прикрыла губы рукою в смущении.

— Да ладно, не извиняйся, — пришел ей кто-то на выручку, — все равно неприятно, с виду-то змея-змеей.

Данил, слегка прихрамывая, подошел к руководителю:

— Степаныч, глянь-ка, что у меня с ногой, — он снял кроссовок и присел прямо на землю.

Олег Степанович хмуро прощупал ногу:

— Похоже, растяжение. Сильно болит?

— Терпимо.

— Сейчас наложим повязку. До завтра должно полегчать.

— Да не надо повязки, я и так могу идти.

— Ни к чему это геройство, завтра переход. Надо чтобы ты был как огурчик. — Он оглядел группу. — Так, ну что, все остальные в порядке? Тогда двинули, уже пора обедать, нам предстоит сегодня еще один подъем.

До лагеря оставалось всего ничего, и уже через пятнадцать минут настал ожидаемый привал.

Пока они отдыхали, солнце спряталось за облака, которых становилось все больше и больше. Подул прохладный ветер.

— Слышь, Серега, — Степаныч поманил его пальцем, — что-то мне не нравится эта резкая смена погоды. Стоит ли идти сегодня?

Послышались возмущенные вопли со всех сторон.

— А ну-ка цыц! — прикрикнул он на всех, — я несу за вас ответственность, и мне надо, чтоб вы вернулись к своим родителям в целости и сохранности. Это горы! — потом уже, повернувшись к Сергею, — а если дождь? Мы же не спустимся здесь.

Сергей порылся в рюкзаке и достал карту, которую они принялись вместе изучать. Наконец, руководитель вынес вердикт:

— Мы слегка изменим маршрут. Вчера мы ходили вниз по каньону, а сегодня пойдем наверх. Но не туда, куда планировалось изначально, а немного в другую сторону. «Гугл», конечно, обещал нам хорошую погоду, но это там — Степаныч выразительно ткнул пальцем в небо, — а мы здесь. Ну что — идем? Если хотите хоть что-то успеть, пора подниматься. И обязательно возьмите дождевики. У кого нет — остается в лагере.

Все поспешно засобирались.

— Тэк-с… насчет дежурства. Остается Данила само собой, его ноге нужен покой. А с ним остается… — он заколебался.

— Кто виноват, тот пусть и остается! — неожиданно выпалил Данька.

— Так ведь она не виновата, — руководитель растерялся.

Даша даже не стала оправдываться, начав молча убирать вокруг костра остатки обеда. Она и вправду чувствовала себя виноватой, и это была прекрасная возможность искупить свою вину.

— Я могу остаться — отозвалась Вика.

— Ты же не для того шла в поход, чтобы в лагере сидеть.

— Дань, но я просто тебя хотела поддержать.

— Вик, иди, ладно?

Она нахмурилась, и, поджав губы, не сказала больше ни слова.

Вскоре группа скрылась, и они остались одни.

— Почему ты не захотел, чтобы Вика осталась? — Даша сложила всю посуду в стопку.

— А тебе не кажется, что это — не твое дело?

— Кажется. И все же я повторю свой вопрос.

— Ну… — он поколебался, — ни к чему это. Она напридумывала себе чего-то такого… чего не надо.

— У вас что-то было?

Он обалдел от ее прямоты.

— А что ты подразумеваешь под «что-то»?

— Понятно, — она махнула на него рукой и продолжила собирать посуду, — угораздило же меня именно с тобой дежурить. Уж лучше бы с Серегой…

— А чем лучше, — он зло прищурил глаза, — у него жена и сын, если ты этого еще не поняла.

Дарья выпрямилась и посмотрела на него с недоумением и жалостью.

— Идиот…

Вздохнула и, подхватив две пустые бутылки, начала спускаться по тропинке к ручью.

Некоторое время он просто сидел и наблюдал, как она аккуратно и скрупулезно перемывает посуду. Потом ему стало то ли скучно, то ли совесть заела:

— Давай помогу.

— Что ты мне поможешь со своей ногой? Сиди уж…

— Так ведь не сломана же она у меня. — Он встал и, хромая, подошел к ней, — хоть прополощу.

— В таком случае, я принесу воды, — она быстро отошла в другую сторону.

У Данила закрались подозрения, что она намеренно избегает его близкого присутствия. Что ж, проверим…

— Даш, а где салфетки? Подай, пожалуйста.

Вместо того чтобы принести ему уже вскрытую упаковку, Дарья запустила в него нераспечатанной: