Парень с большим именем - [12]

— Может, богатым будут давать, твоя власть за них.

— Ты много продал? — спросил Морква.

— Ни одного билета, никто не берет, все счастливы. Рады… Ладно, ненадолго.

— А ты не храбрись больно-то.

— Все равно не бывать, чтоб голодом жили в подвалах, красные беспременно возьмут!

— Поди помогай им!

— И пойду, думаешь, по-твоему, за белых? Нет. Я знаю, где надо быть.

— Будешь, я все равно скажу про тебя. Против меня пойдешь, не утерплю.

— Повезло, так за белых стал, гора… Голод бы на тебя!

— Ну, замолчи, а тебя Васька ищет, говорит: поймает и изобьет вдрызг. Теперь Ханжи не боязно.

— Голову подняли.

— Берегись, у них лапы тяжелые!

— Знаю, пробовал.

Яшка ушел от Морквы.

«Так вот оно, — думал он. — Ефимка голову поднял, при белых ему лафа, не придут за ребят стоять. Паек отняли, магазины открыли для себя, у них ведь деньги. Отца убили, Ганьку бы из приюта не выбросили, как он от красного отца. К красным надо, чего сидеть тут. К Ханже».

Яшка пошел к Арскому, чтобы попасть к красным. Трамваи не ходили, и людей было меньше. Больше было тревоги. Идет по улице человек, крадется около стен, через улицу — бегом и голову втягивает. У всех оружие, испуганные лица, и с женщинами под ручку не видно.

«А… утром радовались, теперь забеспокоились!» — думал Яшка.

Ядра сверлили небо, где-то на окраинах рвались и рушили здания, пули звенели в окнах и на железных крышах.

— Эй, мальчик, постой, подожди! — раздался окрик.

Яшка остановился, подошли двое: студент и молодая женщина.

— Попочка, попугайчик, достань мне счастье, только не обманывай, хорошо? Ты скажешь правду? Да? Ну, достань же! — начала женщина ласкать и уговаривать попугая.

Птичка-счастье клюнула кривым носом, потянула билетик, но не выбросила.

— Не тот… ты правду скажи, не обманывай, — лепетала женщина и почему-то вся дрожала.

Попугай выкинул билетик. И студент и женщина — оба читали.

— Иди, я не держу, — сказала женщина студенту, комкая билетик. — Я провожу тебя. Хорошая птица, умная, — похвалила она попугая.

Студент и женщина быстро шли к Арскому полю. Яшка бежал за ними. Впереди на улице суетились люди, а сама улица была завалена старыми военными двуколками, железными полосами. Между ними стояла большая чугунная машина, которой гладят новое шоссе, и возят ее двенадцать лошадей.

Здесь женщина поцеловала студента и вернулась в город.

Яшка подошел к группе вооруженных людей с погонами.

— Дяденька, пройти бы мне как? — спросил Яшка у одного.

— Иди к господину офицеру.

— Туда, домой, я живу там, пройти бы, — говорил Яшка молоденькому офицеру.

— Нельзя, там неприятель, враг, — отмахнулся офицер.

— Утром, как я проходил, ничего этого не было.

— Убьют тебя красные. Живи где-нибудь, пока мы их выгоним.

— Братишка у меня и мать больная, кормить надо, я один работаю.

— Что же сделаешь? А у нас война… Билетик дай-ка один! — попросил офицер.

Птичка-счастье достала билет офицеру. Он прочел его и стал веселей.

И все другие брали билетики. Яшка давно заметил, что к нему и к его птице люди относятся с большим интересом и доброжелательно. Кто верил, что птичка может нагадать правду, а кто и не верил, но всем было приятно, когда выпадал счастливый билетик.

А билетики были составлены каким-то умным и добрым человеком, они всем сулили счастье. Если в некоторых упоминались небольшие неприятности, то всегда указывалось, как можно избежать их. Билетики поднимали у людей настроение, бодрость, веру в свой успех. И люди с благодарностью относились к Яшке, к птице за их доброе, нужное дело.

— По местам! — крикнул офицер. — Смирно!

— Дяденька, птичкой мы живем, — приставал Яшка.

— Завтра утром ведь опять пойдешь в город?

— Придется, птичкой живу.

— Убьют, несдобровать тебе. Проходи! Убьют красные — пеняй на себя.

Яшка перебрался через баррикаду, высоко над головой поднял птичку и побежал к казармам красных.

Красноармеец крикнул ему из-за угла:

— Сюда, эй, товарищ!

Яшка подошел.

— Куда ты?

— К красным, отца у меня белые убили, против них хочу воевать.

— У, какой вояка! Как же они тебя пустили?

— Сказал, что живу здесь. И на завтрашний день выпросился, пропустят.

— Зачем это? Воевать за нас хочешь, и туда больше незачем.

— Может, пошлют за чем?

— Чудак ты, видать, ребенок. Что, здорово врет он? — Красноармеец показал на попугая. — Ты в штаб со мной. Поехали, а то убьют тебя.

Красноармеец погрозил кулаком в сторону белых:

— Вы не вздумайте стрелять, дайте мальчонку провести.

Еще не дошли до штаба, как пули целым ливнем посыпались со всех сторон.

— Ну, товарищ, убирай ноги, а то и «счастье» не поможет. — Красноармеец и Яшка бежали бегом. — Сюда, сюда, в ворота.

Красноармеец сдал Яшку в штаб, а сам вернулся в бой.

В большой казарме у окна сидел Яшка. Птичка хотела есть и прыгала по окну, стучала клювом в серый каменный подоконник.

На нарах лежала куча винтовок. Все время прибегали люди, больше молодежь, в новых гимнастерках, брюках и сапогах, они брали винтовки и убегали, на ходу прицепляя к винтовкам ремни.

Это были добровольцы. Их тотчас обмундировывали, вооружали и отправляли в бой.

За стеной звонил телефон, в него говорили.

— Взвод… Я с трудом удерживаю позицию… добровольцы, молодежь, не видали винтовки… Убит, жаль. Держись. Москва знает. Ответа нет. Победить безусловно должны. Никогда. Живым ни один не отступит!