Парень из Ириндакана - [7]

— «Таля-патя» пошла молоть, — смеются ребята.

И, наконец, пятый «гусь» — это я, Бронька, который бросил одинокую мать, колхоз. А из-за кого? Из-за пьяницы Черных. Эх, слабак же я, даже хуже можно назвать. Вот и живем здесь, пятеро рабочих из Лево-Мамской, у бабки Даши, да еще студентка Вера.

24 мая.

Все ждем вертолет. Работаем совсем мало. Делаем бумажные конвертики для хранения шлихов. Не торопясь строим запасную посадочную площадку для вертолета.

Получил письмо из дома. На душе стало легче. Наши рыбаки уже приготовились к летней путине.

Кроме Угрюма, все наши ребята веселые шкодяги. Они походят на пацанов, вырвавшихся из-под строгих родительских глаз. Вечерами устраиваем танцы. Я играю, как могу, на гитаре, а ребята танцуют. Веселый Коля Троян копирует стиляг, танцующих твист. Получается очень смешно, и мы смеемся до слез. К нам приходят местные девчата, не только чтобы потанцевать, но и провести время с приезжими парнями. Тетя Даша плюется и называет их шлюхами. «Разве это девки, ни стыда, ни совести, — ворчит она, — хоть бы кто приглашал, а то сами лезут». — «Мы их уже давно приглашаем», — вступается за девчат Коля.

Поднимается общий смех, и, суровая на вид, наша добрая хозяйка, погрозив пальцем, уходит к себе.

27 мая.

Надоело делать конвертики. Зла не хватает, когда же вырвемся в тайгу. Сегодня послал деньжат матери.

29 мая.

Вечерами мы с Верой уходим на морской берег. Она студентка Иркутского горного техникума. Сейчас на практике. Уже два года работает в экспедициях, рассказывает о жизни геологов, дает советы. Спрашивает, что заставило меня идти в геологоразведку. Если в погоне за длинным рублем, то пожалеешь, а если из любви к тайге, то хорошо.

Чтоб не считала Вера меня каким-то летуном, я, не таясь, рассказал обо всем, из-за чего дрался с Семеном Черных. Рассказал и про маму.

Вера помолчала, а потом сказала: «Напрасно ты, Броня, так сделал, надо было биться до конца, только же кулаком и не пешней, тем более». А я ответил: «Зато тебя встретил…» Вера рассмеялась.

Я и сам так думаю, но… Вера говорит: «У тебя, Броня, еще крепко сидят корни старой Сибири». Возможно, она права.

30 мая.

Все ждем вертолета. Подготовительные работы. Вера мне очень нравится. Вечерами любуемся морем. Тетя Даша относится к нашим ночным прогулкам спокойно, даже шутит. Только вчера упрекнула нас, когда мы заявились домой в четвертом часу: «Вот уж полуночники, днем вместе, так еще и ночь прихватываете…»

2 июня.

Я не знал, что от расставания человек может так переживать. Все началось со вчерашнего обеда. Вчера в час дня отчалила моторка, которая увезла Веру. Последний вечер мы с ней провели до утренней зорьки. И договорились прожить вместе у синего моря, как «старик со старухой», ровно тридцать лет и три года… Вера, смеясь, мне сказала; «Напрасно, Броня, меня берешь в «старухи», я буду такой же злюкой, как в пушкинской сказке». Долго мы смеялись, а перед самым домом еще раз поцеловались, не будешь же при людях на пирсе.

У меня такое ощущение, будто бы Вера увезла с собой половину Броньки Тучинова, а вторая половина слоняется словно неприкаянная. Черт побери, я не знал, что девчонки имеют такие свойства».

На этом заканчиваются Бронькины дневниковые записи из жизни в Нижне-Ангарске.

Так и не дождавшись вертолета, начальник Лево-Мамской партии Бадмаев решил часть геологов и рабочих отправить до Уояна на моторной лодке, а дальше на Левую Маму на оленях.

В обед прибежал знакомый мальчик и, даже не поздоровавшись ни с кем, выпалил:

— Вас зовут на пирс, совсем, с вещами!..

Когда парни пришли на пирс, все уже были в сборе. Сюда же пришли и девчата, которые так быстро привыкли к жизнерадостным геологам.

Бадмаев давал последние наставления Вадиму Сотнику, которого назначил старшим над группой отъезжающих.

Сотник окончил Воронежский горный техникум. Ему было лет двадцать пять. Сухощавый, с большими серыми глазами под высоким лбом, он нравился Броньке своим спокойным характером и выдержкой.

День выдался серый. С Байкала надвигалась плотная стена белесого тумана, и моторка быстро утонула в нем.

Доехав до устья Верхней Ангары, геологи прихватила пару бочек солярки, а в невзрачном магазинчике, в котором самым ходовым товаром была водка, запаслись и этим зельем от «простуды».

Вместе с геологами ехали женщины-эвенки с детьми. Они держались свободно. Было видно, что геологи для них не «новинка».

В нескольких километрах от устья реки расположился поселок Холодная.

Еще в Улан-Удэ Бронька случайно познакомился с Любой Тулбуконовой, студенткой кооперативного техникума. Узнав, что он едет к ним в Подлеморье, она попросила зайти к матери в Холодной.

И вот теперь представился случай.

Геологи решили заночевать рядом с поселком. Бронька помог заготовить на ночь дров и пустился в путь по грязной дороге в Холодную.

Быстро сгущались вечерние сумерки. В темной зелени тайги разноголосо пели птицы веселую «отходную». Бронька улыбнулся и шутливо обратился к ним:

— А умело играете отбой, молодцы!

Певуньи, бывшие поближе от парня, зашуршали в прошлогодней листве и смолкли.

Вскоре он услышал лай собак, донеслись звука музыки.