Паразиты разума - [53]

По сути он уже знал всё, что я ему сказал. Он схватывал это мгновенно. Остальные доходили до этого умом, медленно усваивая факты, как питон переваривает крысу, в состоянии интеллектуального возбуждения. Холкрофт знал всё это инстинктивно.

И такое его восприятие было намного важнее, чем это может показаться. Райх, Флейшман, братья Грау и я сам также являемся интеллектуалами. Мы не могли избавиться от привычки использовать интеллект для исследований вселенной разума, и это приводило к излишней трате времени — представьте себе, например, армию под командованием генерала, который отказывается действовать, пока не составит приказ в трёх экземплярах и не посоветуется о каждой мелочи со своим начальством. Холкрофт был своего рода "медиумом" — не в смысле спиритуализма, хотя две эти категории довольно близки. Его областью был не "дух", а инстинкты. В первый же вечер мы смогли включить его в наш телепатический круг, его внутренний слух был естественным образом приспособлен к этому. И среди нас появилась надежда: сможет ли этот человек погрузиться в разум глубже нас? Сможет ли он узнать, что замышляют Паразиты?

Следующие два или три дня большую часть времени мы проводили в своем блоке, обучая новых учеников всему, что знали сами. Эти занятия существенно облегчались нашими телепатическими возможностями. И в процессе обучения мы обнаружили, что упустили из виду одну из важнейших проблем феноменологии. Когда в результате полученных знаний человек осознаёт, что всю свою жизнь он совершенно заблуждался насчёт собственной природы, это полностью выбивает его из колеи — как будто он внезапно становится обладателем миллиона фунтов стерлингов, или же, по-другому, как будто сексуально несостоятельный мужчина получает в своё распоряжение целый гарем. Человек вдруг понимает, что может вызвать у себя поэтическое настроение так же легко, как повернуть кран, что по одному лишь своему желанию он может возбудить свои эмоции до "белого каления". Его повергает в шок, что всю свою жизнь он держал ключи к величию, а все эти так называемые "великие люди" мира имели лишь смутное представление об этих силах, которыми он теперь обладает в избытке. Но он провёл всю свою жизнь, будучи крайне ограниченного мнения о самом себе. За тридцать — сорок лет жизни привычками его старая личность достигает определённой силы, и она не желает просто так взять и исчезнуть. Но новая личность также исключительно сильна — в результате человек становится полем битвы двух личностей, и вынуждает тратить огромное количество своей энергии на этот внутренний конфликт.

Холкрофт, как я уже сказал, был превосходным учеником, но у остальных четверых личности были развиты гораздо сильнее, и они реально не осознавали опасности и необходимости в спешке: в конце концов, мы смогли перенести атаки Паразитов, так почему это не удастся им?

Я не виню их, ведь это было практически неизбежно. Каждый университет в том или ином виде сталкивается с такой же проблемой: студенты находят свою новую жизнь такой увлекательной, что не желают трать время на серьёзную работу.

Нам пятерым стоило значительных ментальных усилий, чтобы Флеминг, Филипс, Лиф и Эбнер уделяли серьёзное внимание дисциплине. Нам приходилось постоянно за ними наблюдать. Новые идеи их словно опьяняли, их разумы были так возбуждены, что они только и хотели, что плескаться и брызгаться, как счастливые школьники в речке. В то время как они должны были читать Гуссерля или Мерло-Понти[118], они, бывало, начинали вспоминать своё детство или последние любовные приключения. Эбнер был большой любитель музыки и знал все оперы Вагнера[119] наизусть, и стоило его только предоставить самому себе, как он тут же принимался напевать что-нибудь из "Кольца нибелунга", погружаясь в пассивный экстаз. Филипс был, что называется, дон-жуанского типа и иногда начинал вспоминать свои последние победы на любовном поприще, да так, что атмосфера начинала вибрировать от сексуального возбуждения, и это нас сильно отвлекало. Впрочем, в его оправдание я могу сказать, что его сексуальные приключения всегда были поисками нечто такого, что он никак не мог найти. Теперь же он это внезапно нашёл, но не мог остановиться от постоянного возвращения к прошлому.

На третий день после нашего прибытия на Базу 91 Холкрофт подошёл ко мне и сказал:

— Мне кажется, что мы дурачим сами себя.

У меня сразу же появилось дурное предчувствие, и я спросил, что он имеет в виду.

— Я сам до конца не понимаю. Но когда я пытаюсь поймать их длину волны, — он говорил о Паразитах, — то чувствую их высокую активность. Они что-то затевают.

Это не могло не вызывать раздражения: мы владели огромным секретом, мы предупредили весь мир, но до сих пор по существу были всё также невежественны, как и прежде. Что это за создания? Откуда они приходят? Какая их главная цель? Обладают ли они в действительности интеллектом, или же, наоборот, так же бездумны, как и черви в куске сыра?

Мы довольно часто задавали самим себе эти вопросы, и предположили несколько ответов. Интеллект человека является функцией его эволюционного побуждения. Учёные и философы испытывают такой голод до истины потому, что они устали быть просто людьми. Тогда, возможно ли, чтобы эти создания были разумны в таком же смысле? Поскольку они были нашими врагами, в это трудно было поверить. Но ведь история учит нас, что интеллект не подразумевает благодеяния. Во всяком случае, если они разумны, то можем ли мы найти признаки этого? И ещё,