Паразиты - [63]

Я ухожу, потому что не в состоянии выносить всеобщего невежества и наплевательства. Никто не понимает, что из-за ошибок Сигехара Сакимура сделался форменным психом. И все смотрят только на меня. А стоит лишь показать им свою силу, как все тотчас же рухнет… Сакимура с виду и не похож на свихнувшегося, но все равно останется под надзором врачей, даже если наотрез откажется признать себя больным. А во всем виноват Сучия. Именно благодаря ему все узнали, что Сакимура не в себе. Ведь достаточно одного сообщения по электронной почте, чтобы новость узнали абсолютно все. И если весь смысл игры заключается только во взаимной клевете, то немедленно начнется жуткий бардак. Я несколько раз пытался обратить внимание г-жи Сакагами на подобные вещи, но вы не посчитали нужным выслушать меня. Тогда-то я и примкнул к Сигехара и Сакимура. Я возлагал на наше сотрудничество большие надежды. Уверяю, я хотел им помочь – они явно этого заслуживали, – помочь им вырваться из трясины посредственности. Вы, наверное, помните Итагаки? Сначала он испытывал что-то вроде комплекса неполноценности. Я рассказал об этом Сакимура, но он посчитал, что первым делом нужно спасать Сучия. В какой-то мере, как я теперь понимаю, это и подтолкнуло Итагаки к самоубийству. Он не доверял Сучия. Итагаки не был Сучия, а тот не был Итагаки – вот и все (кому надо, тот поймет, что я хочу этим сказать). Итагаки любил гулять в парках и разговаривать с деревьями. Он даже снимал со стволов насекомых, которые, по его мнению, могли бы причинить им вред. Хотя Сигехара, Сакимура и я сильно отличались друг от друга, но, когда нужно, мы умели находить общий язык, особенно если дело касалось взаимной выгоды. Когда Итагаки первый раз засветился на сайте, Сакимура сказал, что понимает этого парня, тогда как Сигехара вылил тому на голову поток оскорблений. Итагаки принял его слова как одобрение… но именно они явились предвестниками будущей катастрофы. Сигехара работает секретарем в какой-то редакции, ему двадцать девять лет, он очень болен, но все-таки он прямой и открытый человек. Просто у него своеобразная манера изъясняться.

Одним словом, Сакимура и Сигехара решили убить Итагаки. Я знал об этом, но не спешил помогать. «Ты все равно соучастник, Ханада», – заявили они. Ребята намекали мне на наши общие дела, но они совершенно не знали, что я на самом деле о них думал. Сакимура – сын хозяина гостиницы где-то в префектуре Ибараги… Знаете, мне нравится говорить о других, хотя я вышел бы из себя, если бы обо мне говорили нечто подобное… Я не хотел бы обидеть Сакимура и Сигехара. Напротив, я пытаюсь показать всю глубину их характеров… А если точнее, хочу выяснить для себя, могли бы они в действительности достичь более высокого уровня своего развития? Конечно, проще было бы забыть о них, но это равносильно тому, если бы я послал их на верную смерть. Они же как новорожденные – их нельзя еще отлучать от материнской груди… то есть от меня. Как я мог их бросить? Я всегда был таким… с самого детства. Меня научила этому моя бабушка…

Мы все получили сообщение Итагаки о том, что он собирается покончить с собой из-за распространяемой в его адрес клеветы. Итагаки хотел облить себя бензином у корней какого-нибудь дерева и тем самым защитить свое доброе имя. К тому же, говорил он, его труп послужил бы для дерева неплохим удобрением. Я отправился вместе с Сакимура и Сигехара в парк, чтобы посмотреть, как Итагаки сведет счеты с жизнью, но все-таки я не считаю себя их соучастником. В том парке есть аллея, где растет хурма… Итагаки пришел в назначенный час, вылил из молочной бутылки себе на голову бензин и чиркнул зажигалкой. В тот день шел дождь, и Итагаки только слегка обгорел… Этот случай натолкнул их на мысль, и они принялись за дело. Они стали терроризировать женщину, которая называла себя Амамия. Им удалось взломать ее почтовый ящик и получить компрометирующую информацию. Свинство, конечно… Ее настоящее имя оказалось Йосида, а работала она в Министерстве труда. У нее была врожденная травма левой ноги… Мы решили найти ее, чтобы посмотреть, на что это похоже. Нам удалось выследить Амамия на станции метро «Касумигасаки». «Вот она, глядите!» – воскликнул Сакимура и указал пальцем. Мы выслеживали ее не один день. Амамия являлась чиновником первого ранга, но при этом не обладала какой бы то ни было собственной волей. Из тех, кто только и умеет, что жаловаться на обстоятельства. Я убил немало времени, пытаясь ее утешить, но она даже не поняла, что я хотел сделать. А Сакимура и Сигехара, получив доступ к ее электронной почте, решили извести ее и полностью подчинить себе. Однако Амамия не очень впечатлилась их угрозами. Она подключила к этому делу Общество защиты Сети. Озорники даже маленько струхнули. На мой взгляд, взлом чужих ящиков и перехват почтовой корреспонденции – столь же мерзкие деяния, как убийство или каннибализм, однако Сакимура и Сигехара сохраняли полнейшее хладнокровие. Наши сообщения проходили через несколько серверов, и таким образом нам удавалось замести все следы. Они потеряли совесть, а когда я понял, что они считают меня ответственным за все их преступления, то испугался не на шутку. Но, как говорится, поднявший меч от меча и погибнет… Сакимура скоро угодил в больницу, а Сигехара подсел на транквилизаторы. Они начали подозревать друг друга во всех смертных грехах, и я остался единственным, кому они еще доверяли. На мой взгляд, оставить их в таком положении было решительно невозможно. Я готов присягнуть, что говорю правду, хотя и не могу доказать этого. Единственное, чем я мог им помочь, так это сделать вид, что разделяю их взгляды. И все же я не был до конца уверен в своей правоте… и моя мать видела это. Я не хочу здесь касаться моей матери, даже если бы это и помогло доказать мою невиновность…