Парашюты над Вислой - [15]
Ждать пришлось недолго. Минут через пять из-за поворота показалась пароконная повозка, обычно — судя по длине — перевозящая брёвна или пиленый лес; в деревне у Савушкина такие экипажи обычно назывались «роспуски».
Костенко, до этого старательно проговаривающий про себя заветную фразу, властным жестом остановил изумлённого встречей с немцами в глухом лесу возчика.
— Хальт! Вохен гехст ду?
Поляк испуганно развёл руками.
— Przepraszam, panie oficerze, ale nie rozumiem!
Савушкин про себя выругался. Вот же черти, уже без малого пять лет в составе Рейха, а язык выучить не удосужились! И, встав и подойдя к «обер-фельдфебелю Граббе», спросил на ломаном польском:
— Доконд пан едзе?
— W Seraków, pan Hauptmann! — Ага, чертила, по-немецки мы не понимаем, а что значат два латунных ромбика на штаб-офицерском погоне — разбираемся влёт…
Тоном, не терпящим не то, что возражения, но даже мысли о таковом — Савушкин произнёс:
— Добже, мы поедзем з тобой. — И, обернувшись к своим, бросил: — Komm!
Разведчики погрузили на повозку мешок, расселись сами — после чего Савушкин, устроившийся с наибольшим комфортом на скамье поперёк боковых слег — для чего ловким пинком ноги ему пришлось принудить возницу спрыгнуть с роспуска и стать рядом с повозкой — скомандовал:
— Ходзь!
Крестьянские лошадки привычно поволокли разом потяжелевший роспуск, возница, шедший слева от Савушкина, нет-нет, да и посматривал укоризненно на капитана — но, как говориться, noblesse oblige, надо изображать немца даже в таких мелочах… Ничего, пусть протрясётся пешочком, нечего было войну проигрывать!
Вскоре показались скрытые густой листвой дворы Серакува. Первым справа, как и говорил «товарищ Збигнев», оказался капитальный дом из красного кирпича, в окружении большого фруктового сада. По ходу, именно в этом доме живёт таинственный пан Заремба, с коим им надлежит свести дружбу… Но это потом. Сначала — староста! Или как там глава гмины у них сейчас зовётся… Войт? Вроде войт, староста, или солтыс — это в мелких деревнях…
— Едзь до войта! — возчик послушно кивнул и на первом большом перекрестке свернул налево. Через двести метров он взял своих гнедых под уздцы, и, указав на неприметный домик в глубине зарослей черемухи — поклонившись, произнёс:
— W tym domu znajdziesz Voyta…
Савушкин спрыгнул с роспуска и, махнув рукой своим бойцам, скомандовал:
— Zug, absteigen! — разведчики поняли, что надо слезать, приехали — и живо покинули роспуск.
Молча кивнув лейтенанту Котёночкину — дескать, теперь ты старший — Савушкин отправился к представителю польской администрации — уж какая она у них сейчас есть…
Как выяснилось — войт увидел повозку с незваными немецкими гостями заранее, потому что уже ждал на крыльце дома, настороженно (и неприязненно — хотя пытался это скрыть) глядя на Савушкина.
— Wasser, waschen und trinken! Kontakt mit dem deutschen Kommando![1] — Надменно скомандовал капитан.
— Przepraszam pana Hauptmanna, ale nie rozumiem języka niemieckiego[2]… Нихт ферштейн! — Савушкину показалось, что своим незнанием немецкого войт даже гордился. Вот чёрт!
Собравшись было перейти на ломаный польский — в последний миг он успел остановится. Дьявол, да ведь это же — прямой путь к провалу!
Этот чёрт, войт, за пять лет оккупации тысячу раз слышал, как на польском говорят — ну, или пытаются говорить — немцы. И все немецкие ошибки в произношении, все оттенки акцентов — знает наизусть. А он, Савушкин? Чёрта лысого! Он будет говорить на ломаном польском с РУССКИМ акцентом — и никак иначе! И староста — тьфу, то есть в смысле войт — на третей его фразе поймет, что никакие они не немцы. А учитывая, что этот Серакув тридцать лет назад, в пору юности оного войта, был Варшавской губернией Российской империи — то легко и просто догадается, что Савушкин и его команда — просто пятеро русских мужиков, зачем-то вырядившихся немцами… Вот и вся кадриль.
Что же делать? Молчать нельзя!
— Ви понимает русиш? — Единственный вариант, который пришел ему в голову — ломаный русский! Как его коверкать на немецкий манер — он приблизительно знает, и вряд ли этот польский деятель знает это лучше. Хуже — весьма вероятно! А для офицера с Восточного фронта знание азов русского — совершенно естественно…
Войт в изумлении посмотрел на Савушкина, но, спохватившись, тут же ответствовал:
— Так, трохе розумем. Служив царю Миколаю.
— Мне необходим вода — умыться и пить. Мои зольдатн. Ещчо. Связь с немецкий командование. Дом для ночлег и отдых. Виполнять!
Войт молча кивнул и вышел в соседнюю комнату — откуда до Савушкина донеслось: «Cholerni Niemcy, diabeł przyniósł je do naszej głowy! Staśja, przynieś im wiadro wody, Janek, spróbuj dotrzeć do niemieckiego komendanta!»[3]
Выйдя в горницу, где его ждал Савушкин — войт доложил:
— Воды тераз буде, моя цурка вынесе её солдатам. Телефон — тутай, — И войт указал на двери в соседнюю комнату.
Савушкин, зайдя туда — обнаружил нечто вроде кабинета войта, совмещенном с продуктовым складом: в углах стояли какие-то коробки, ящики, у двери громоздились мешки с зерном. Посреди комнаты стоял стол, на котором располагался немецкий армейский полевой телефон в окружении хаоса в виде бумаг, огрызков карандашей, чернильницы, каких-то коробок… В трубку телефона что-то старательно говорил мальчишка лет четырнадцати — при виде Савушкина протянувший ему трубку.
Покинув пылающую, истекающую кровью Варшаву, группа капитана Савушкина направилась на юг, в Словакию — Генеральному штабу РККА требовались сведения о силах немцев, направленных на подавление Словацкого национального восстания. Из кровавого ада уничтожаемой польской столицы разведчики Савушкина перенеслись в земной рай, оказавшись посреди чудесных Татр, где не было ни войны, ни горя, ни бед, а были лишь хрустально чистый воздух и ошеломительные виды, дружелюбный народ и мирная тишина… Но и в этот благословенный край пришла война.
Роман «Кровавый Дунай» — третья книга серии «Одиссея капитана Савушкина», рассказывающий о действиях группы дальней разведки Разведупра Генштаба РККА в столице Венгрии накануне и во время её осады. Разведчики направлены в Будапешт, чтобы выяснить ситуацию с оборонительными позициями венгров и немцев вокруг города и уяснить состав гарнизона венгерской столицы. На глазах группы Савушкина развёртывается эпическое полотно штурма Будапешта — единственное событие подобного рода в истории Второй мировой войны, даже штурм Берлина продолжался намного меньше по времени.
В этой книге я не стану подвергать сомнению приговор Нюрнбергского трибунала. Я хочу написать о другом — как мне кажется, не менее важном аспекте. Статья шестая Устава трибунала гласит: «Следующие действия или любые из них являются преступлениями, подлежащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность: a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий». Поскольку все остальные обвинения против руководителей Германии вытекают именно из этого пункта — ибо без планирования и подготовки агрессивной войны невозможны ни военные преступления в её ходе, ни преступления против человечности, сопровождающие её — то, стало быть, именно это обвинение и есть главное и основное во всём Нюрнбергском процессе.
О конференции глав государств антигитлеровской коалиции в Тегеране написано за последние шестьдесят лет изрядно — но смею утверждать, что никто и никогда не писал об этом событии так, как написано в этой книге, честно и открыто, постаравшись расставить все точки над i. К нашему глубочайшему разочарованию, истина состоит в том, что Советский Союз на этой конференции не был равноценным партнером своих западных «союзников» — нас позвали туда, чтобы поставить нам задачу и определить наши потребности в материалах, которые нам позволят эту задачу выполнить.
Откройте эту книгу и прочтите несколько страниц — и вы поймете, что держите в руках не «альтернативную» историю Второй мировой войны, не очередную фантазию на тему «а если бы…». Перед вами — книга о том, почему на самом деле произошла всемирная катастрофа 1939–1945 годов, кто в действительности ее задумал и развязал, почему события той Великой войны развивались именно так, а не иначе. Эта книга даст ответы на большинство трудных вопросов по истории Второй мировой — и, самое главное, на ее страницах вы найдете окончательный ответ на самый мучительный для всех нас, жителей бывшего Советского Союза, вопрос: «Почему все же Гитлер напал на СССР?»История повторяется, и события прошлого оказываются весьма поучительными для сегодняшней России.
Как бывший революционер-марксист (а в юности еще и бандит-«экспроприатор») Сосо Джугашвили стал Иосифом Виссарионовичем Сталиным, новым Русским Царем и Императором Всесоюзным? Каким чудом вчерашний разрушитель переродился в величайшего созидателя XX века, который возродил из пепла разграбленную, обескровленную, уже списанную со счетов Россию и привел ее к Победе? Как смог совершить невозможное – очистив страну от «своры безродных космополитов», превратить СССР из детонатора Мировой Революции в национальное государство русских народов? И почему не оставил наследников, способных продолжить его миссию и верных завету: «Ты должен делать Добро из Зла, потому что его больше не из чего делать»?Отвечая на главные вопросы нашей истории, эта книга не воспевает Сталина (чем грешат многие коммунисты), не замалчивает его ошибок, не приукрашивает правду о страшной цене его свершений и побед, – но воздает должное первому и, увы, последнему Императору СССР, благодаря гению которого наша Родина одержала победу во Второй Мировой войне и стала Сверх-Державой.
Автор книги, Лоррейн Кальтенбах, раскопавшая семейные архивы и три года путешествовавшая по Франции, Германии и Италии, воскрешает роковую любовь королевы Обеих Сицилий Марии Софии Баварской. Это интереснейшее повествование, которое из истории отдельной семьи, полной тайн и загадок прошлого, постепенно превращается в серьезное исследование по истории Европы второй половины XIX века. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.