Парашюты над Вислой - [13]
Так, всё, десять моих минут истекли. Костенко или Некрасова? Или Строганова? На златом крыльце сидели, царь, царевич, король, королевич… Ладно, пусть будет Некрасов.
— Ефрейтор Некрасов, подъём! Витя, вставай, не вынуждай к репрессиям!
Снайпер открыл глаза, непонимающе огляделся, посмотрел на Савушкина — и выдохнул.
— Есть вставать, товарищ капитан. Поначалу не понял, где мы…
— Этого и я пока не понимаю… Давай, заступай в караул. Десять минут, потом буди радиста.
Ну всё, теперь можно и поспать. А то, что сорок минут всего — так то пустяки, можно и за сорок минут выспаться, дело знакомое…
И Савушкин мгновенно погрузился в сон.
— Товарищ капитан! — осторожное потряхивание плеча вернуло Савушкина в реальность. Строганов, опять деликатничает… Ого! Шестой час утра — это по Москве, по Варшаве — вообще четвертый — а уже всё видать вокруг. Однако быстро тут светает, почти как в Белоруссии, он думал, что будет позже… Ладно, встаём!
Капитан поднялся, отряхнул мундир и бриджи, поправил кобуру. Разведчики уже были на ногах, торопливо оправляясь от недолгого сна.
— Так, разведка. Идём до точки росы, дирекция — юго-юго-восток. Потом разбиваем бивуак, ждём сеанса, докладываем, что все живы-здоровы, я ставлю вам боевую задачу — и продолжаем движение по песку и сухому подлеску. На росе следа не оставлять! Строганов, когда сеанс?
— Семь тридцать — семь сорок пять по Москве. В этом интервале.
Савушкин глянул на часы.
— Так, сейчас быстро завтракаем, хороним банки — и марш-марш! Сегодня у нас важный день!
Костенко достал из грузового мешка пять банок колбасного фарша, сухари, большую баклагу с водой. Разведчики живо разобрали консервы, аккуратно и не торопясь — потому что в этом деле поспешишь — и людей насмешишь, и пальцы порежешь — вскрыли их своими ножами и с помощью ложек, активно помогая сухарями, бодро принялись завтракать.
Савушкин открыл свою банку специально припасенным немецким консервным ножом, взятым в качестве трофея у немецкого диверсанта ещё под Смоленском. Фарш оказался таким же, как в красногорском госпитале — розовым, остро-сладко пахнущим не нашими специями, но главное — вполне сытным и годным к употреблению. А с сухарями — так и вообще деликатесом! Савушкин вспомнил, как в Сталинграде остатки их армейского разведбата, брошенного на подкрепление совсем уж изнемогшей от непрерывных боёв пехоты Родимцеваодимцева Роди, три дня подряд питались сухим гороховым концентратом, сбрасываемом в мешках без парашютов работягами У-2 по ночам — запивая его сырой волжской водой. Развести огонь и сварить суп тогда тоже не было никакой возможности. Сейчас-то всяко повеселей…
Быстро закопав пустые банки, разведчики двинулись в путь прежним порядком — четверо несли грузовые мешки, один, постоянно меняясь — шел дозором метрах в десяти впереди. Идти утренним лесом было не в пример легче, чем ночью, даже дышалось легче — впрочем, тут причина была иной: густой хвойный лес с преобладанием ели сменился смешанным, в котором дубы, буки и грабы вперемешку с зарослями орешника изрядно прибавили живости окружающему ландшафту. Один раз Савушкину показалось, что позади группы мелькнули какие-то тени — но, как он ни всматривался в глубь леса, так ничего и не увидел. Волки? Ничего страшного, сейчас лето, волки на людей не кидаются… Или не волки? Ладно, чего там гадать, все равно ничего не увидел… Сейчас главное — как можно дальше уйти от места выброски!
К пяти утра, впрочем, марш пришлось остановить — на лесные травы легла роса.
— Всё, привал! — скомандовал Савушкин. И добавил: — Сейчас займёмся изучением нашей службы у немцев. — С этими словами он достал из планшета листок бумаги с данными четвертой авиаполевой дивизии люфтваффе, полученный у майора Дементьева. Разведчики уселись на мешки и приготовились слушать.
— Слушаем и продолжаем внимательно осматриваться вокруг. Разобраться по секторам! — после чего продолжил: — Первое. Документы у вас на немецкие имена и фамилии. Костенко, ты — обер-фельдфебель Вильгельм Граббе, Володя, ты — обер-лейтенант Отто Вайсмюллер, Некрасов — ефрейтор Йоганн Шульц, Строганов — унтер-фельдфебель Штефан Козицки, по ходу, из онемеченных познаньских поляков. Но это не важно. По-немецки вы говорите плохо, потому что являетесь фольксдойчами с Познаньщины… Или лучше из-под Мемеля. Литовский тут в любом случае никто не знает. Ну и я — гауптман Эрнст Вейдлинг, коренной берлинец, так что прошу с этого момента это учитывать. Отныне и до окончания операции вы — не вы, а чины люфтваффе; немцы из вас, правда, весьма условные, но, как граждане Рейха, вы были призваны в ряды вооруженных сил. Сейчас это у немцев сплошь и рядом. Ну вы сами помните ту группу сапёров, что мы захватили под Смолевичами — по-немецки там вообще никто правильно не говорил…
Второе. Наша четвертая авиаполевая дивизия люфтваффе была сформирована осенью сорок второго года. Воевали с партизанами под Витебском. Перед разгромом дивизия входила в состав пятьдесят третьего армейского корпуса третьей танковой армии. Армия эта широко известна в вермахте тем, что в её составе нет ни одного танка — но это так, к слову. Самоходки, кстати, есть, вернее, были — например, в танковом батальоне нашей дивизии. Наш батальон тылового снабжения попал под бомбёжку прямо на марше, на шоссе Витебск-Богушевск, к своим не выбрался никто, кто не убит — тот в плену. Но об этом немцы не знают, официально третья танковая армия отходит с боями к Вильнюсу, а что там на самом деле твориться в Белоруссии — неведомо даже в ставке у Гитлера, не говоря уж — в полевой комендатуре в Ожаруве Мазовецком. Так что смело требуем связаться с нашим командованием и уточнить задачу, дней десять у нас на всё про всё будет.
Покинув пылающую, истекающую кровью Варшаву, группа капитана Савушкина направилась на юг, в Словакию — Генеральному штабу РККА требовались сведения о силах немцев, направленных на подавление Словацкого национального восстания. Из кровавого ада уничтожаемой польской столицы разведчики Савушкина перенеслись в земной рай, оказавшись посреди чудесных Татр, где не было ни войны, ни горя, ни бед, а были лишь хрустально чистый воздух и ошеломительные виды, дружелюбный народ и мирная тишина… Но и в этот благословенный край пришла война.
Роман «Кровавый Дунай» — третья книга серии «Одиссея капитана Савушкина», рассказывающий о действиях группы дальней разведки Разведупра Генштаба РККА в столице Венгрии накануне и во время её осады. Разведчики направлены в Будапешт, чтобы выяснить ситуацию с оборонительными позициями венгров и немцев вокруг города и уяснить состав гарнизона венгерской столицы. На глазах группы Савушкина развёртывается эпическое полотно штурма Будапешта — единственное событие подобного рода в истории Второй мировой войны, даже штурм Берлина продолжался намного меньше по времени.
В этой книге я не стану подвергать сомнению приговор Нюрнбергского трибунала. Я хочу написать о другом — как мне кажется, не менее важном аспекте. Статья шестая Устава трибунала гласит: «Следующие действия или любые из них являются преступлениями, подлежащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность: a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий». Поскольку все остальные обвинения против руководителей Германии вытекают именно из этого пункта — ибо без планирования и подготовки агрессивной войны невозможны ни военные преступления в её ходе, ни преступления против человечности, сопровождающие её — то, стало быть, именно это обвинение и есть главное и основное во всём Нюрнбергском процессе.
О конференции глав государств антигитлеровской коалиции в Тегеране написано за последние шестьдесят лет изрядно — но смею утверждать, что никто и никогда не писал об этом событии так, как написано в этой книге, честно и открыто, постаравшись расставить все точки над i. К нашему глубочайшему разочарованию, истина состоит в том, что Советский Союз на этой конференции не был равноценным партнером своих западных «союзников» — нас позвали туда, чтобы поставить нам задачу и определить наши потребности в материалах, которые нам позволят эту задачу выполнить.
Откройте эту книгу и прочтите несколько страниц — и вы поймете, что держите в руках не «альтернативную» историю Второй мировой войны, не очередную фантазию на тему «а если бы…». Перед вами — книга о том, почему на самом деле произошла всемирная катастрофа 1939–1945 годов, кто в действительности ее задумал и развязал, почему события той Великой войны развивались именно так, а не иначе. Эта книга даст ответы на большинство трудных вопросов по истории Второй мировой — и, самое главное, на ее страницах вы найдете окончательный ответ на самый мучительный для всех нас, жителей бывшего Советского Союза, вопрос: «Почему все же Гитлер напал на СССР?»История повторяется, и события прошлого оказываются весьма поучительными для сегодняшней России.
Как бывший революционер-марксист (а в юности еще и бандит-«экспроприатор») Сосо Джугашвили стал Иосифом Виссарионовичем Сталиным, новым Русским Царем и Императором Всесоюзным? Каким чудом вчерашний разрушитель переродился в величайшего созидателя XX века, который возродил из пепла разграбленную, обескровленную, уже списанную со счетов Россию и привел ее к Победе? Как смог совершить невозможное – очистив страну от «своры безродных космополитов», превратить СССР из детонатора Мировой Революции в национальное государство русских народов? И почему не оставил наследников, способных продолжить его миссию и верных завету: «Ты должен делать Добро из Зла, потому что его больше не из чего делать»?Отвечая на главные вопросы нашей истории, эта книга не воспевает Сталина (чем грешат многие коммунисты), не замалчивает его ошибок, не приукрашивает правду о страшной цене его свершений и побед, – но воздает должное первому и, увы, последнему Императору СССР, благодаря гению которого наша Родина одержала победу во Второй Мировой войне и стала Сверх-Державой.
Как может древний артефакт влиять на историю не только отдельных людей, но и государства? Почему Гитлер и его окружение очень сильно хотели вернуть Янтарную комнату в Германию? Почему янтарь стал предметом пристального изучения такой самой таинственной немецкой организации как «Аненербе»? И наконец, куда делась Янтарная комната после окончания войны? Ответы на все эти и другие вопросы вы найдете в третьей книге романа «Багаж императора».
Рассказ о нелёгкой судьбе двух девушек-гладиаторов, близких подруг в жизни и одновременно жестоких соперниц на арене. Содержит нецензурную брань.
Злые люди похитили девчонку, повезли в неволю. Она сбежала, но что есть свобода, когда за тобой охотятся волхвы, ведуньи и заморские дипломаты, плетущие интриги против Руси-матушки? Это не исторический роман в классическом его понимании. Я обозначил бы его как сказку с элементами детектива, некую смесь прошлого, настоящего, легендарного и никогда не существовавшего. Здесь есть всё: любовь к женщине, к своей земле, интриги, сражения, торжество зла и тяжёлая рука добра. Не всё не сочетаемое не сочетается, поэтому не спешите проходить мимо, может быть, этот роман то, что вы искали всю жизнь.
Моя родословная. Лет двадцать назад сын спросил: "А как я появился?". "Ты сам или в масштабах истории?". "В масштабах истории". Как он сам появился и появляются другие люди, он знал лет с четырёх. Однажды, отведя в сторонку нянечку младшей группы детского сада, объяснил ей, как дети на свет появляются. Нянечка была в шоке до вечера. Но рассказывать детям, что их нашли в капусте перестала. Вот появилось время и я написал. А может быть, всё так и было?
В сборник вошли два рассказа: "Борьба за огонь" и "Последний полёт". Первый рассказ – эпизод из жизни времён каменного века. Далёкий каменный век – трудный период становления человечества. Как зверь хомо стал сапиенсом? Как он выжил и как стал разумным? Разве достаточно было просто выжить? Надо было стать не просто разумным, но и гуманным! Первые слабые ростки гуманизма проросли именно тогда – в каменном веке. Герой рассказа "Борьба за огонь" доказывает это своим поступком. Он дал огонь соплеменникам. Он не позволил использовать свой дар во зло.
Эта история о земледельце Каине, который убил своего младшего брата Авеля, что являлся пастухом. И за это братоубийство Бог проклял его. Тем не менее, о такой важной личности Ветхого Завета почти ничего не написано. Да и в остальном, кроме того, что перечислено в Библии, о нём никто наверняка не может знать, ведь все другие источники имеют весьма сомнительное происхождение. Потому эта история всего лишь взгляд на ситуацию с домыслом каких-либо происшествий, что вполне имели вероятность состояться. Нельзя брать её за истину, ведь это только наиболее подходящий вариант произошедших событий.