Параллельные дневники Виталика Туманова - [62]

Установив беспрецедентный, новый мировой рекорд по скоростному прогулочному шагу в смешанной группе, спускаемся на нижний ярус всего за полтора часа. Выходим на каменистый берег пруда. Темная маслянистая вода по своему выдающемуся спокойствию легко может посоперничать с иным зеркалом. В таинственных глубинах небольшого, в общем-то, прудика наблюдаем многочисленные подозрительные свечения и движения. Единодушно решаем с вожделенной помывкой, купаниями и иными околопляжными развлечениями потерпеть до родины. Не дай Бог, придешься еще какой твари поперек желудка, на всю оставшуюся жизнь потом заработаешь фобий разных и кошмаров ночных.

Выбрав подходящий нужный тоннель, а до переходной станции отсюда можно добраться минимум тремя разными путями, осторожно двигаемся вперед. На этот раз в голове колонны идем мы с Приправычем. Хорошенько вывернув всем карманы, со всего отрядаудалось-таки набрать подходящих патронов на целую ленту к «печенегу». Вообще боеприпасов пришлось всем незаметно подкинуть по чуть-чуть, а то, понимаешь, воевать совсем нечем стало. Ну а я рядом с пулеметчиком шагаю за проводника, по сторонам щелкаю, знакомые ориентиры ищу, вероятные опасности бдительно выслеживаю. Идем молча, все такие сосредоточенные и задумчивые. Спутники мои мысленно уже, наверное, подробные рапорты о сверхурочной работе составляют, да объяснительные поправдоподобнее выдумывают. Интересно, многие ли решатся доложить начальству, родным и близким, где на самом деле пропадали и кого там встретили? Впрочем, какая теперь разница, про аномальные пространственные прорывы, все кому следует, уже давно в курсе. А нам и своих забот хватает. Вон, оказывается, у меня некая любимая девушка есть, с проблемами, а я, вот незадача, не помню ни черта, даже имени ее не ведаю. Только отчего-то, глядя на бодрую Ким, возникают дюже смутные образы-бесподобия. Как бы ни оказалось, что в подружки я себе опрометчиво какую-нибудь эпатажную японку навыбирал, – с меня, блин, станется, всегда от шокирующей и загадочной Азии «тащился». Где ее теперь искать, тоже вопрос не для слабонервных. Ничего, будем вспоминать потихоньку. С текущими задачками вот только разберемся, а потом и вспомним все с чувством, толком, расстановкой, как полагается.

– Приправыч, стой! – опасность удалось засечь весьма вовремя. – Видишь, марево прозрачное впереди еле колышется? Это взрослый мегаслизень! Мерзкая тварь. Ее с гарантией только огнеметом выжечь можно.

– Блин, вот чего нет, того нет! Не захватили ни одного, – разочарованно сообщает Иваныч. – А слизня этого точно никак больше завалить нельзя?

– Да просто обойдем его, – ну, военные, все б им завалить кого, – Эта дрянь совершенно неповоротлива и крайне медлительна. Вот от молодняка побегать бы пришлось знатно, а этот вслед уже не кинется, неповоротливый слишком. Да и место для маневра есть, возвращаемся до первого поворота налево.

Сдав самую малость назад, свернув в боковой коридор и протопав по нему с полтысячи метров, выбираемся на просторный дублер покинутого ранее тоннеля. И тут же, прямо на перекрестке, влипаем по самые ухи в крутую переделку. Дело в том, что вышли мы в новый тоннель аккурат к самому началу разборки между двух, ну очень крупных, местных шаек самых опасных тварей Полигона. Озверелые, пратушканчики собрались на очередную сезонную дележку охотничьих угодий, но на короткое время, позабыв про всякие межклановые распри, дружной многотысячной стаей, не раздумывая, с душераздирающим визгом бросаются на нас, горемычных. Натуральная лавина, блин. Ее только направленным взрывом можно остановить, или тотальной дезинтеграцией. Однажды я видел подобную генеральную сходку, и последующее, весьма кровопролитное месиво, устроенное сопоставимыми по масштабам враждующими группировками. Даже до конца не досмотрел – наижутчайшее зрелище. Только между собой пратушканчики бьются настолько люто и беспощадно, что сами раненых добивают, а пленных так вообще не берут. И тут за нами такая охота началась!

– Блин! Нифига себе, вот это улов! – радостно сообщает незамутненный Приправыч, высадив за раз, почти в упор, всю ленту целиком, и бросив бесполезный теперь пулемет в беснующуюся толпу мелких кровожадных тварей, замешкавшуюся лишь на несколько жалких секунд.

– Ага, убежать бы еще от него-о-о-о, – отвечаю я, умело отстреливая на ходу последние патроны, и тоже поспешно избавляюсь от оружия. – Атас, братцы, валим! Быстрее!

Дружной толпой ломимся со всех ног, не разбирая дороги, знаков и светофоров. Ладно хоть в нужную сторону. Пратушканчики – ну очень подвижные и скоростные твари, ничуть не хуже микротирексов, плюс значительно превосходят последних численностью. В самые критические мгновения приходится дважды выставлять заградительные силовые экраны. Хоть на пару минут, но преследователей это задержало, впрочем, они тут же находят иные объездные маршруты, но таки отстают от нас на несколько спасительных минут. При нормальных обстоятельствах хромали бы мы до финиша часика этак три-четыре, если не дольше. Но в условиях возникшего острого цейтнота домчались мы до переходной станции за каких-то полчаса. Буквально на едином могучем всплеске адреналина и незначительной стимуляции боевых экстремальных центров моих спутников. Каюсь, моя шалость частично, но без подобных превентивных мер точно пропали бы! Вымотались, конечно, все до единого, но зато в оперативный зал межпространственных переходов успели заскочить в самую последнюю секунду. Хладнокровно сшибя на полном скаку метким «подкалиберным осколочным фофаном» с десяток самых прытких из настырных пратушканчиков, поспешно задраиваю могучие створки входного шлюза наглухо. Даже внешнее управление модуля КПП блокирую, на всякий случай, а ну как иные твари коллективным разумом разжились? Помещение станции само по себе вполне автономно и герметично, вентиляция организована по принудительному приточно-клапанному принципу с многоступенчатой фильтрацией. Здесь уже нас никому не достать. По сути, это самое безопасное и неприступное место на всем Полигоне. Вот только добраться сюда не всякий сможет! Нам повезло, а кое-кому – так, вообще, по второму разу.