Параллельная ботаника - [5]

Термин «безматериальность», придуманный Кулемансом и широко используемый и Дулье, и Фиирхаусом, не может быть достаточно подходящим, если говорить о том, что он вносит идею невидимости, которая, за исключением некоторых отклоняющихся от нормы ситуаций, не является всеобщей истиной для параллельной ботаники. Слово «пара-материальность» было бы, возможно более правильным для описания материальности растений, которые обычно характеризуются довольно ощутимым присутствием, иногда почти грубо назойливым, которое делает их объективно воспринимаемыми в разумной степени, как все прочие объекты в природе, даже если их вещество ускользает от химического анализа и презирает все известные законы физики.

Но «безматериальность» предполагает, что очевидное отсутствие поддающейся проверке структуры на клеточном и молекулярном уровне обычно для всех параллельных растений. Конечно, каждый отдельный вид имеет некую собственную аномалию, и они более трудны для определения и намного чаще приводят в замешательство, хотя всегда относятся к некоторой отклоняющейся от нормы сущности, которая отвергает самые основные гравитационные ограничения. Например, есть некоторые растения, которые ясно проявляются на фотографиях, но незаметны невооружённым глазом. Некоторые нарушают традиционные правила перспективы, когда кажутся одинакового размера независимо от того, ближе или дальше они находятся от нас. Другие бесцветны, но в некоторых условиях демонстрируют богатство красок исключительной красоты. Одно из них имеет листья со столь запутанным лабиринтом жилок, что это вызвало вымирание прожорливого насекомого, которое одно время угрожало растительности целого континента.

Параллельные растения делятся на две группы, но это различие не означает различных эволюционных уровней, как в случае с нормальными растениями, которые разделены на высшие и низшие порядки. Напротив, две категории применительно к параллельным растениям проистекают из двух путей, посредством которых растения воспринимаются нами. Растения из первой группы непосредственно различимы с помощью чувств и косвенно с помощью инструментов, тогда как растения из второй, гораздо более таинственные и неуловимые, становятся частью нашего знания только косвенно, через образы, слова или другие символические знаки. Первая группа, конечно, больше и содержит более широко распространённые виды. Как замечал Дулье, эти растения «более параллельны». Недвижные во времени с момента странной мутации, которая вызвала их метаморфоз, они разделяют — и некоторые из них на протяжении тысячелетий — довольно потрёпанную историю реального мира. Но пока вокруг них другие растения растут, размножаются и разлагаются в перегной, параллельные растения сохраняют идентичность своей формы нетронутой, подобно оттискам гравюр.

Если сейчас мы имеем возможность воспринять их, если мы способны наблюдать, измерять и изучать их, то лишь назло тревожащему отсутствию любой распознаваемой материи. Эта «безматериальность», упомянутая выше, могла бы показаться результатом внезапной остановки во времени, которая по причинам, пока ещё неизвестным, как кажется, воздействует на некоторые виды растений на различных стадиях истории растительного царства.

Тогда как другие растения, теперь вымершие, разложились и не оставили никакого дальнейшего свидетельства своей жизни на земле, нежели случайный ископаемый отпечаток или фрагмент окаменевшей коры, параллельные растения, по словам Шпиндера, «окаменелости в себе».[9] И мёртвые, и живые — состояния, оба из которых подразумевали бы нормальное течение времени — они всё равно остаются сами собой, цельными и совершенными в их иллюзорной материальности после тысячелетий неподвижности. Это выглядит так, словно они были внезапно вырваны из времени, лишившиеся сущности и смысла, и оставлены в другом порядке бытия. Подобно памяти, которая берётся из реальности, они сохранили от себя только внешний облик, видимую трёхмерность, лишённую всякой сущности. Большинство этих растений, хотя они и непроницаемы для любых яростных действий природы, разрушается при малейшем контакте с объектом, чуждым их нормальному окружению, распадаясь в пыль и оставляя только химически инертный белый порошок. Их поведение похоже на поведение египетских мумий, которые оставались неповрежденными в течение тысяч лет в своих тёмных могилах, но распадаются на части в первом луче света, оставляя только призрачный налёт человеческой сущности в бинтах. Дулье обращает внимание на то, что эти растения, фактически, подобны мумифицированным растениям, которые странная судьба сочла пригодными для увековечивания не в момент смерти, но в наиболее важный момент их жизни, чтобы сохранить в их нетронутой цельности, всё ещё главными действующими лицами пейзажа, в котором они стоят, процветающие и удачливые.

Растения второй группы также обусловлены ненормальными и часто непостижимыми временными отношениями. Но вместо того, чтобы неизменно оставаться погруженными в постоянный поток внешнего времени, они модулируют своё существование согласно изменяющимся ритмам, которые непредсказуемы для нашего восприятия. Тогда как растения первой группы неподвижны