Парад-алле - [39]

– Да вот эти, – она махнула рукой в ту сторону, куда увели мужчину в костюме. – Не знаю, откуда приходят, только не местные они.

– Да с «Гагаринской» это, – отозвался неприметный мужчина.

На него тут же зашикали. Все знали, что на «Гагаринскую» не пройти с тех пор, как на подходе к ней обвалился туннель.

– Ну а мутанты – это что, – продолжала моя собеседница, – главное – чтобы человек был хороший или животинка полезная.

Я кивнул. Другая женщина, которая грела чайник у костра, увидела во мне благодарного слушателя и перехватила инициативу.

– Если хотите знать, этот тип и ко мне подходил, да. У меня у самой-то сын тоже… – она запнулась, – особенный. У него второе личико на затылке, но ничего! Живем! Как все! А этот подошел к нам, когда мы с Толенькой в очереди за обедом в баре нашем стояли, и давай шипеть мне, что, дескать, мальчика надо отправить на поверхность, чтобы генофонд нам не портил. Что он – проклятье мне за мои грехи. А Толенька у меня хоть и малыш еще, но все понимает. Он в слезы, конечно, перепугался, бедняжка. Ну, я его в охапку, и только нас там и видели.

Меня расспрашивали о жизни на «Проспекте», о Бродяге и о том, что происходит на поверхности. И я охотно рассказывал, согретый костром и душевным теплом этих простых приветливых людей.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, когда я увидел в толпе знакомый рыжий сполох. Ноги сами понесли меня вперед, сквозь скопление людей, а глаза впились в пятно ярко-рыжих волос Короля. Только бы успеть, только бы не потерять из виду. Бойцы тащили Эмиля под руки, а тот едва переставлял ноги. Стоило подойти ближе, как я услышал в сплошном станционном гомоне их голоса.

– …и наделают в тебе лишних дыр! – процедил тот, что шел справа от Короля.

– Серый, отстань уже от него, – устало вздохнул второй – Он тебя даже не слышит.

– И что?

– И то, что ты меня уже бесишь! Закрой рот, пока я на тебя рапорт не накатал, – он в раздражении рванул Короля за руку, отчего тот коротко вскрикнул.

Подойдя к краю платформы, бойцы просто столкнули рыжего вниз, на пути. Он грузно упал и затих, только пальцы беспомощно зарывались в землю, оставляя в ней неглубокие борозды.

В голове у меня оформился план. Нужно было немного пропустить их вперед, чтобы не вызывать подозрений, пройти блокпосты и снять обоих бойцов, полагаясь на эффект неожиданности. И гнать от себя все сомнения. Никаких «получится – не получится».

Поехали.

Все мои чувства напряглись. Улыбаться постовым.

Пара добродушных фраз. Идти не спеша. Ни в коем случае не бежать. Выйти из света ламп, ускориться, все еще не бежать. Да они же убьют его! Тихо. Спокойно. Держать себя в руках. Сворачивают в сторону. Не хотят пугать народ? Или не хотят труп утаскивать с пути дрезин? Очень хорошо, не будут просматриваться с блокпоста. Еще ускориться. Держимся в тени. Не шумим. Так. Отлично.

Теперь я стоял там, где начинался боковой туннель, куда свернули двое с Королем, находясь от них на расстоянии выстрела, и старался успокоить дыхание. Револьвер уже был наготове.

– Лицом к стене! – гавкнул один из бойцов, стянув с головы шапку и вытирая ею вспотевшее лицо. Волосы у него оказались совсем седые.

Самостоятельно стоять Король не мог, поэтому его просто бросили у стены туннеля.

– Приговор читать будем? – спросил его молодой товарищ.

– Кому ты тут читать собрался? – седой ткнул лежащего перед ним Эмиля носком сапога под ребра.

Тот широко раскрыл глаза и ловил ртом воздух, не в силах сделать вдох. Молодой подошел на шаг, передернул затвор и замер, глядя на лежащего на земле Короля.

Сейчас или никогда. За секунду до того, как молодой боец должен был выстрелить, я попал ему в шею, и он, крякнув, упал на колени, накренился вперед и пропахал носом. Седой успел метнуться в сторону, но вторым выстрелом я все-таки задел его, и он, вскрикнув, осел у стены. Третью пулю я пустил ему в голову почти в упор.

Эмиль лежал, подрагивая в рваном ритме. Осматривать его у меня не было времени, но того, что я увидел беглым взглядом, было достаточно, чтобы понять, как сильно ему досталось. Лицо превратилось в один сплошной синяк, покрытый ссадинами. Волосы слиплись от засохшей крови и торчали клоками. На шее – синюшный след от веревки. Кожа на запястьях содрана – тоже, видимо, от пут. Выше, к локтям, тянулись длинные полосы ожогов.

Я поднял его, закинул его руку себе на плечо, обхватил за пояс. Король мученически застонал.

– Держись, Эмиль. Нужно только добраться до «Проспекта». Все будет хорошо, вот увидишь, – приговаривал я себе под нос, скорее для своего успокоения, чем в надежде, что он меня поймет.

Я шел так быстро, как только мог, таща за собой Короля, который еле передвигал ноги. Если бы не мое преимущество в росте и весе, вообще не представляю, что бы я делал.

Останавливаться было нельзя. Каждая минута промедления могла стоить нам жизни. Когда дозорные с пятисотого обратят внимание, что расстрельной команды подозрительно долго нет, мы с Королем и Бродягой должны быть уже далеко.

Вот только где этот чертов аварийный выход?

Он точно должен быть здесь. В любом перегоне должен быть выход.

Король двигался кое-как, как будто разучился ходить. Время от времени он пытался что-то сказать, но разбитые губы не слушались, и с них срывался только сиплый шепот.