Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна - [28]

— Устала?

— Да, — и Ирейн почти не соврала. На самом деле, ей просто надо было хорошенечко подумать.

Укачивая Вету, действительно разошедшуюся не на шутку — только волшебная куколка Фло и помогала, и то не совсем — Ирейн вспоминала громадного ящера, смотрящего на неё с преданностью комнатной собаки. "Ответственность," — вспомнила трактирщица разговор на чердаке, и по спине прошёл холодок. Она отчего-то задумалась о той белой лисице, пожертвовавше собой и парой ради других солдат. Как поступила бы сама Ирейн в такой ситуации: в окружении, где на одной чаше весов — жизни соотечественников, на другой — Тира? Каким человеком нужно быть, чтобы суметь сделать подобный выбор и не сломаться под его тяжестью? А ведь если принять за аксиому, что дракон действительно князь, то и тех, кто не прочь навредить ему, должно быть предостаточно. Да взять хотя бы того же Воонтэ, или как там было имя этого жутика с чёрными дёснами — он один тянул на весьма упитанный и разожравшийся кабздец. Что уж говорить про неведомых остальных?

Ирейн вздохнула. С другой стороны, улыбка Тира и глаза дракона, преданно взирающего на неё… Это была сказка, вырывающая из череды серых будней, заполняющая поселившуюся в сердце с угасанием первой любви холодную, вязкую пустоту, дарующая смысл… Проще говоря, несмотря на все сопряженные риски, ей не хотелось его терять.

— Уснула? — тихий голос за спиной заставил вздрогнуть и тихо ругнуться — шагов Ирейн, разумеется, не слышала, как и скрипа двери. Она хотела вскочить или обернуться, но ставшие уже знакомыми руки легли на плечи, мягко удерживая на месте.

— Ирейн, — его голос был тих и серьёзен, — Я хочу окончательно признать тебя своей и сделать это сейчас, потому что уже завтра тут разразится кромешний ужас: приедет несколько моих подданных, начнется подготовка к подписанию и я просто не смогу больше быть просто Тиром — мне придётся стать князем. Обычно мои соотечественники решают подобные вопросы, не спрашивая, но я все же обязан, потому что в комплекте со мной, к сожалению, идут не только радости, но также проблемы и риски. Итак, ты согласна быть моей парой, Ирейн, и ступить со мной рука под руку в другую жизнь? Я хочу, чтобы ты знала, что быть княгиней не всегда просто. Боюсь, во многих аспектах тебе будет нелегко, но я со своей стороны обещаю, что буду рядом до последнего вздоха, брошу к твоим ногам любые сокровища, поддержу тебя, что бы там ни было. А ты? Ты согласна быть рядом?

Просто и честно — ровнёхонько то, чего она боялась. И, видят боги, на чаше весов возлежало очень многое: не так просто походя отказаться от устоявшейся жизни, дела, доставшегося в наследство, ровного достатка и предсказуемого будущего. С другой стороны, Ирейн нутром чувствовала, что, скажи она "нет", он действительно уйдёт. А Ирейн проживёт именно ту жизнь — предсказуемую до последней ноты, закономерную, полную таких привычных вещей: напитков, пьяных клиентов, пикировок с Лиз, нескончаемой ругани с бывшими родственниками; возможно, она даже сойдётся с кем-то — чем боги не шутят? И даже будет по-своему счастлива — возможно. И только ночами, слушая дыхание чужого человека, будет тихо глотать слёзы после дивных снов о волшебном драконе и этом мужчине. Хочет ли она такой вот жизни?

Примерно на этом философском вопросе её шею обжёг отнюдь не целомудренный поцелуй, спустя мгновение ещё один угнездился по соседству.

— Ты что делаешь?.. — возмутилась трактирщица сдавленным шёпотом.

— Помогаю ускорить принятие решения, — муркнул князь, слегка прикусив её ушко. Ирейн почувствовала, что плывёт, и решительно высвободилась из его рук. Был один момент, который был важнее трактира, устоявшейся жизни и, если подумать, вообще всего.

— Есть серьёзный вопрос, Тир, — сказала она тихо, — У тебя в качестве отягчающего обстоятельства — целое княжество, но моё — вон оно, только уснуло.

Князь едва заметно нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нужны хоть какие-то гарантии того, что ты не выбросишь Вету, как ненужную ветошь, когда она надоест тебе или у нас появятся свои дети. Драконы ревнивы, скажешь, это не так? А она — ребёнок от другого.

Тир посерьёзнел и пару минут молча вглядывался в глаза Ирейн, а после тихонько вздохнул:

— Знаешь, в некоторых вопросах наши культуры все же очень… отличаются. Твое предположение абсурдно и оскорбительно, но так и быть: клянусь стихией, что буду любить Иветту и заботиться о ней. За ней будут все права и привилегии, положенные первой княжне, кроме престонаследия — по очевидным причинам. Устроит тебя такая формулировка?

Ирейн задумчиво созерцала мужчину перед собой и шаровую молнию, переливающуюся в его руках. Судя по его виду, он только что произнёс какую-то их драконью клятву, в которых она ни бельмеса не понимала — предсказуемо и очевидно. Зато несчастливый брак и годы работы в питейно-наливательном заведении научили её неплохо разбираться в оттенках мужской лжи и увёрток начиная от "Дорогая, это последний раз!" или "Налейте в счет долга, завтра как есть оплачу!", заканчивая "Я люблю тебя больше жизни, задыхаюсь от счастья при виде тебя, ты похожа на цветок магнолии, я брошу к твоим ногам весь мир… Так что, дашь?". В общем, Ирейн неплохо ориентировалась в увёртках противоположного пола и оттенках выражений на их лицах; Тир, конечно, был тем ещё фруктом, но его праведное возмущение, равно как и убеждённость в действенности клятвы, казались искренними.