Папийон - [145]
— А как ваше имя?
— Омер.
— Месье Омер, мне трудно решиться вот так, сразу. Прежде мне надо навести справки о моей семье. Вы должны понять меня, месье Омер. В свое время Франция обошлась со мной весьма жестоко, отвергла, обращалась самым нечеловеческим образом.
Мартиниканец с удивительным пылом и красноречием принялся меня переубеждать. Трогательно было слышать, какие аргументы приводил он в защиту бедной страдающей Франции.
Вернулись мы домой очень поздно. Но заснул я не сразу — долго перебирал в мыслях все, что говорил мне этот патриот Франции. В конце концов фараоны, судьи и тюрьма — это еще не вся Франция. В глубине души я продолжал любить свою родину. Страшно было подумать, что могут сделать с ней эти гунны! Боже, как, должно быть, страдает мой народ, сколько несчастий и унижений испытывает.
Проснувшись, я обнаружил, что осел, тележка, поросенок, Куик и Ван Ху исчезли.
— Ну что, браток, как спалось? — спросил Гитту.
— Спасибо, прекрасно.
— Будешь черный кофе или с молоком? А может, чай? Кофе и хлеб с маслом?
— Да, спасибо.
Я завтракал, а они уже принялись за работу. Жуло вынимал из горячей воды куски балаты и раскатывал их тонким слоем. Малыш Луи нарезал ткань, а Гитту занимался непосредственным изготовлением изделий.
— И много вы зарабатываете?
— Нет. Долларов двадцать в день. Пять уходит на ренту и еду. Все, что остается, делим. Выходит по пять на брата. На карманные расходы, одежду, прачечную.
— А что, все распродается?
— Нет. Иногда приходится выходить и торговать в городе. Целый день на ногах, на жаре. Не сладко.
— Тогда я сам займусь этим, как только партия будет готова. Не хочу быть прихлебателем. Уж хоть на еду-то надо заработать.
— Ладно, Папи, там видно будет.
Весь день я слонялся по Индийскому кварталу. Наткнулся вдруг на киноафишу, и мной овладело безудержное желание увидеть цветной озвученный фильм — впервые в жизни, ведь раньше таких не было. Надо попросить Гитту сводить меня вечером. И я продолжал бродить по улицам Пенитенс-Риверс. Меня приводила в восхищение вежливость и доброжелательность здешних жителей. Да несомненно, два самых главных качества этих людей — это безукоризненная опрятность и вежливость. Вообще прогулка по Индийскому кварталу Джорджтауна произвела на меня куда большее впечатление, нежели та, в Тринидаде, девять лет назад. И еще я размышлял о своей судьбе.
Да, здесь трудно, очень трудно зарабатывать на жизнь. Гитту, Малыш Луи и Жуло далеко не дураки, а как надрываются, чтоб заработать по пять долларов в день. Нет, прежде чем думать о заработках, надо научиться жить как свободный человек. Я сидел в тюрьме с 1931 года, сейчас 1942-й. После такого долгого перерыва все проблемы с ходу не решить. Главное знать, с чего начинать, какие-то азы. Простым ручным трудом я никогда не занимался. Когда-то разбирался в электротехнике, но теперь любой, даже самый средний специалист понимает в этом деле куда больше меня. Единственное, что я мог пообещать самому себе, — быть честным и не сворачивать с этой дороги, чего бы это ни стоило. Вернулся домой я часа в четыре.
— Ну что, Папи, как тебе воздух свободы? Небось сладок, а? Как погулял?
— Хорошо, Гитту. Прошелся по району, поглазел.
— А китайцев не видел?
— Нет.
— Да они во дворе. Надо сказать, они не пропадут, эти твои дружки. Уже заработали сорок долларов. Хотели, чтоб я взял себе двадцать. Я, конечно, отказался. Поди, пообщайся с ними.
Куик рубил капусту для поросенка, а Ван Ху мыл осла, который, замерев от наслаждения, стоял неподвижно, как статуя.
— Ну как ты, Папийон?
— Нормально. А вы?
— Мы собой довольны. Сорок долларов заработали.
— Интересно, как?
— В три утра поехали за город. С нами был еще один китаец, у него с собой было двести долларов. И мы накупили помидоров, салата, баклажанов и разных других овощей. И еще цыплят, яиц и козьего молока. Потом поехали на базар в гавань. Сначала местным продавали, а потом подвалили американские моряки, и мы им спустили все остальное. Они были так довольны и товаром, и ценами, и тем, что завтра на базар можно не ехать. Они сказали, что будут ждать прямо у ворот порта и все оптом купят. Вот деньги. Ты у нас главный, так что держи!
— Ты же знаешь, что деньги у меня есть, Куик. Мне не надо.
— Бери деньги, или работать больше не будем.
— Слушай, эти наши французы горбатятся за какие-то несчастные пять долларов в день. Давай раздадим каждому по пять и еще внесем пятерку на еду. Остальное надо отложить, чтобы потом отдать долг этому вашему китайцу.
— Ладно.
— Завтра поеду с вами.
— Не надо. Ты спи. Если есть охота, можешь подойти к семи к главным воротам в порт.
— Договорились.
Все мы были счастливы. Теперь мы были уверены, что можем сами зарабатывать на жизнь и не быть в тягость нашим друзьям. Наверное, Гитту и его товарищи, несмотря на всю их доброту, уже беспокоятся, скоро ли мы сможем стать на ноги или нет.
— У тебя потрясающие друзья, Папийон! Давай сделаем пару бутылочек анисовой и отметим это событие.
Жуло вышел и вернулся с сахарным тростником, сиропом и какими-то эссенциями. Через час мы уже пили анисовую, совсем как настоящую, ничуть не хуже, чем в Марселе. Под воздействием алкоголя голоса наши становились все громче, а смех все веселей. Индийцы-соседи, должно быть, сообразили, что в доме у французов какой-то праздник, и пятеро из них — трое мужчин и две девушки — вошли и присоединились к нам без всяких церемоний. Они принесли цыплят и свинину на вертеле — все очень сильно наперченное и сдобренное какими-то приправами. Девушки оказались настоящими красавицами — в белых одеяниях, босые, у каждой на левой щиколотке серебряный браслет. Гитту шепнул мне:
В автобиографическом романе «Ва-банк» (1972) Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».
Бывают книги просто обреченные на успех. Автобиографический роман Анри Шарьера «Мотылек» стал бестселлером сразу после его опубликования в 1969 году. В первые три года после выхода в свет было напечатано около 10 миллионов экземпляров этой книги. Кинематографисты были готовы драться за право экранизации. В 1973 году состоялась премьера фильма Франклина Шеффнера, снятого по книге Шарьера (в главных ролях Стив Маккуин и Дастин Хоффман), ныне по праву причисленного к классике кинематографа.Автор этого повествования Анри Шарьер по прозвищу Мотылек (Папийон) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению.
За убийство, которое он не совершал, взломщик сейфов Анри Шарьер приговорен к пожизненному заключению и отправлен на каторгу. Прозванный «Бабочкой» из-за того, что на его груди вытатуирован этот символ, Анри совершает несколько попыток побега. В наказание власти надолго сажают его в карцер, а затем отправляют во Французскую Гвиану на остров Дьявола, со всех сторон окруженный океаном.Из этой самой страшной каторжной тюрьмы не удавалось бежать ни одному заключенному. Но ничто не может заставить Анри пасть духом и сломить его решимость вырваться на волю…Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.