Мне стоило огромных трудов догнать однокурсников. Чем дальше находило обучение, тем четче показывалась граница того, что я могу скопировать. Мишел видел и мои старания и то, чего я не могу понять. Как‑то раз, когда я в очередной раз оттачивал технику усиления тела, он подошел и сказал, то чего я понять не мог.
— То, чего ты уже добился в столь юном возрасте, является поводом для гордости. За восемь лет преподавания, мне ни разу не попадались бойцы младше двадцати пяти лет. Это возраст на вскидку, но я точно не ошибаюсь. Второй причиной гордости, становится то, что ты смог собраться до седьмого курса рукопашного боя, без должной физподготовки. Ты так и не понял, почему твои одногруппники всегда тебя превосходят?
— … — обидно, терпимо, но интересно.
— Мастерство использования собственного тела. Именно этому учат на курсах физподготовки. И именно в этом и состоит разница, которая выявляет победителя в твоих поединках. В плане мастерства использования имеющейся силы, ты им не уступаешь, но в ловкости и живучести проигрываешь. Я говорю, не о том, что написано в панели характеристик, а о том, настолько эффективно развито и используется то, что имеется.
— То есть, я не смогу сдать экзамен?
Мишел впервые за все время нахмурился.
— И все‑таки ты еще ребенок. Вспомни, зачем ты пришел сюда?
— В моем понимании, рукопашный бой, это фундамент хорошего воина. Для меня сдать все десять курсов, значить получить хороший фундамент.
Мишел досадливо поморщился, словно я разом не оправдал все его ожидания.
— Сюда приходят те, кто ищет мастерства в пути пустой руки. Мы даем им знания, и они сами выбирают, что учить и как вплетать в собственный стиль боя. Но никак не тому, как сдать экзамен. Сам процесс экзаменации нужен для самого ученика, чтобы он мог верно оценить свой уровень подготовки в данном направлении. Ты ошибся с выбором фундамента воина, но мотивы были прекрасны. И кто бы мог подумать, что такой, как ты, смог собраться до седьмого курса с первого раза…
В эту же минуту, я закрыл глаза и запретил себе думать о том, что сказал Мишел. Нельзя дать сомнениям грызть себя, когда все силы требуется для обучения. Потом, когда пройду экзамен, надо будет определиться.
И все‑таки я научился пробивать броню. Недостаток веса детского тела, и как следствия веса вкладываемого в удар, удалось преодолеть, совместив технику «монолита» и высокую скорость удара.
Экзамен проходил в виде ряда поединков с вооружёнными противниками, закованными в разные типы доспехов. От путающей сутаны и балахонов, до тяжелых латных доспехов. Последним вышел боец — рукопашник в современной бронежилете сплошного покроя, с металлическими щитками на локтях и коленях. Даже гульфик у него был бронированным и с шипами. Три метра ростом, никакой возможности для захвата и стойка, говорящая о том, что противник имеет, как минимум ранг инструктора. Как только мы приняли стойки, я услышал голос, от которого уши запылали от стыда.
— Все еще хвастаешься своей скоростью и использованием смертельных ударов.
Хорни! Этот тролль пришел на мой экзамен, да еще и в виде финального противника.
— Да, мастер. Но я много научился.
Я принял низкую стойку, расставил ноги и развел руки. Гонг уже прозвучал, но мы оба не двигались. Хорни знал, что сейчас я дышу перенасыщая кровь кислородом, и вот — вот кинусь наносить скоростные удары. Если Мишел не стал рассказывать ему, о моей тактике преодолении недостатка веса, но Хорни ожидает сюрприз.
Старт! Босые ноги даже при полном соприкосновении с полом не могут полностью погасить инерцию от быстрого движения, а Хорни использует аики не давая реализовать скоростные удары на 100 %. Три финта проходят на ура, и корни сосредоточил защиту на пахе и корпусе. Четвертый удар пришелся уже на колено, в которое я изначально метил, но мастер в последний момент подставил ладонь полностью нейтрализовав удар правой. Силен гад! Только вот забыл, что я левша. Кулак с треском смял коленный щиток, кости все еще целы, но тролль был вынужден расслабить всю ногу, что не получить травму.
Бой закончился через десять секунд, когда после удара в правое колено, на которое после первой атаки приходился весь вес тролля, был нанесен мощный удар локтем. Кости хрустнули, бедро начала уходить наружу, но Хорни уже начал контратаку исходя из новых обстоятельств. Два финта, обход с тыла и удар ногой в бронированный шлем. У меня сломались все кости атакующей ноги, и я больше не мог продолжать поединок. В этот удар я вложил столько силы, что мог тело быка насквозь, а на шлеме лишь вмятина. Тролль встал, покачнулся и грохнулся на песок. Ничья.
Зв последние три года, это было самым обидным, что со мной происходило. Слезы, всхлипы, обида, ведь я проиграл, не справился, не прошел на следующий курс. Жюри присудили лишь 62 балла, из необходимых 95 для допуска к следующему. Мишел появился в пустой комнате так, чтобы я его успел заметить и привести себя в порядок.
— Ты плачешь из‑за того, что проиграл мастеру рукопашного боя? Игроку, преподающему будо более двенадцати лет? — Наставник громко расхохотался. Смех эхом прокатился по соседним комнатам.
