Папапа. Современная китайская проза - [23]
Два парня вышли из храма, держа в руках железный котёл, увидели Бинцзая и невольно удивились.
— Это же Бинцзай?
— Он что, ещё не умер?
— И как его земля носит?
— Похоже, сам владыка ада забыл о нём.
— Этот урод своим поганым гаданием меня чуть на тот свет не отправил.
За эти несколько дней отношение к Бинцзаю изменилось, и люди снова не принимали его всерьёз. Они даже сошлись во мнении, что это из-за него они потерпели поражение в войне, да и все другие несчастья и бедствия, что выпали на долю деревни Цзитоучжай, тоже навлёк он. Парни поставили котёл на землю, а увидев, что Бинцзай уселся на оставленную под деревом соломенную шляпу, совсем рассвирепели. Один из них подскочил к маленькому старичку и отвесил ему оплеуху — тот рухнул как подкошенный. Другой, сунув под нос Бинцзаю острый нож, брызгал слюной ему прямо в лицо: «А ну, врежь себе сам, не то я тебя вот этим ножичком…»
«Смелей!» — за их спинами раздался ледяной голос, они обернулись и увидели белое, как смерть, рябое лицо.
Портной Чжун, который был самым уважаемым из всех уважаемых в деревне людей, выставил вперёд два пальца, указывая на лбы одного и другого: «Он вам в отцы годится, разве можно быть с ним неучтивыми?»
Парни, понимая, что до портного Чжуна у них нос не дорос, и сообразив, что портной Чжун — дядя Бинцзая, переглянулись, подхватили котёл и исчезли, чтобы не доводить дело до греха.
Портной Чжун пошёл было домой, но остановился, подумал и вернулся к сидящему на земле племяннику, протянув ему ладонь: «Руку!»
Бинцзай попятился, глаза его смотрели не на портного, а куда-то на дерево поверх его головы. Лицо свело судорогой, верхняя губа дёргалась — преодолевая страх, он пытался выдавить из себя улыбку. Прошло достаточно много времени, прежде чем Бинцзай протянул портному свою ручонку.
Рука у Бинцзая была худой и холодной — ну просто куриная лапка. Портной Чжун схватил её, сжал, и будто тепло разлилось в груди.
Он вытер Бинцзаю лицо, отогнал от его головы мух, застегнул пуговицу на одежде. Одет Бинцзай был кое-как, Чжун никогда не шил ему одежду.
— Пошли со мной.
— Папа.
— Ишь, какой послушный.
— Папа.
— Кто твой папа?
— …мама.
— Что за скотина!
Он больше не смотрел на Бинцзая и, держа его руку, молча спускался вниз по ступеням. Неизвестно почему, он вдруг вспомнил огромное количество одежды, которую сшил за свою жизнь: длинные, короткие, широкие, узкие — одна за другой вещи проплывали перед его глазами, мелькая, словно безголовые демоны. А разве одежда на телах мёртвых односельчан была не им, Чжуном, сшита? Он всегда мог узнать свой стежок. Он ещё крепче сжал маленькую лапку Бинцзая: «Не бойся, я и есть твой папа, пошли со мной».
На горе росла трава под названием цюэюй, и была она очень ядовитой. Говорят, если птица её касалась, то тут же падала замертво, если зверь её трогал, то и он околевал. Портной Чжун собрал несколько стебельков этой травы и приготовил из них отвар. В деревне не было и трёхдневного запаса зерна. Только молодые и сильные мужчины и женщины должны остаться, чтобы пахать землю, рожать детей, сохранять и передавать по наследству традиции и обряды. А старым и слабым не нужно оставаться. Разве в родословных книгах чёрным по белому не написано, что так всегда поступали их деды и прадеды? Портной Чжун, вспоминая свою недостойную предков жизнь, знал, что родился он не ко времени и прожил жизнь не так, как хотел. Сегодня, когда он наконец понял, что, жертвуя собой, возвращается на путь истинный, ему стало легче.
Портной сначала налил полчашки отвара Бинцзаю и только после этого вышел за дверь. Чтобы пройти от дома до деревни, надо было подняться по извилистой каменной лестнице. По обе стороны дороги чередовались сложенные из камней низкие стены и прочные деревянные дома. Из щелей в стенах росли сорняки и полевые цветы, которые привлекали стрекоз и пчёл. Кое-где попадались дома, которые начали строить, да не построили. Иногда фундаменты, столбы и балки перекрытий стояли так по многу лет, люди не торопились возводить стены и класть черепицу, и эти недостроенные дома служили путникам местом, где можно посидеть и отдохнуть. На некоторых балках были наклеены красные полоски, чтобы отгонять злых духов.
Портной знал, где жили старики и маленькие дети, слабые и больные, и с глиняным кувшином в руке переходил от дома к дому. Старики ждали его на пороге, словно между ними существовала какая-то тайная договорённость. Они встречали портного, держась за дверь или опираясь на палку, и понимающе кивали головами.
— Время пришло?
— Пришло. Собрался?
— Собрался.
Старый скотник Юань Гуй попросил: «Чжун Мань, я ещё хочу нарезать травы для коровы».
Портной ответил: «Сходи, это не помешает».
Старик ушёл нетвёрдой походкой, нарезал травы и вернулся, пошатываясь и вытирая руки. Приняв чашку, он сначала сделал пару глотков, а потом допил до конца. На усах и бороде у него ещё висело несколько капель.
— Чжун Мань, ты присядь.
— Нет, сегодня жарко — пойду.
— Ага.
Другой старик, держа на руках грудного ребёнка, посмотрел на портного Чжуна, и глаза его наполнились слезами: «Чжун Мань, ты погляди, может, нужно поменять ему курточку? Ту, которую ты сшил, ещё ни разу не надевали».
История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?
«Страна вина», произведение выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (род. 1955), дает читателю прекрасную возможность познакомиться с самой яркой и колкой сатирой в современной китайской литературе. Великолепная, оригинальная образность, безграничная сила воображения, сплетенная с мифологичностью, мастерское владение различными формами повествования — все это присуще уникальному стилю Мо Яня.
«Красный гаолян» — самое известное произведение Мо Яня, китайского прозаика, лауреата Нобелевской премии (2012 г.). По мнению критиков, премию эту присудили писателю во многом благодаря этому роману, включённому в список ста лучших китайских романов минувшего века. Во всём мире с огромным успехом прошёл фильм «Красный гаолян», снятый по этому произведению и пробудивший у многих российских зрителей интерес к истории и культуре Китая. Теперь впервые на русском языке выходит и сам роман, написанный жёстко, даже жестоко.
Повествователь, сказочник, мифотворец, сатирик, мастер аллюзий и настоящий галлюциногенный реалист… Всё это — Мо Янь, один из величайших писателей современности, знаменитый китайский романист, который в 2012 году был удостоен Нобелевской премии по литературе. «Сорок одна хлопушка» на русском языке издаётся впервые и повествует о диковинном китайском городе, в котором все без ума от мяса. Девятнадцатилетний Ля Сяотун рассказывает старому монаху, а заодно и нам, истории из своей жизни и жизней других горожан, и чем дальше, тем глубже заводит нас в дебри и тайны этого фантасмагорического городка, который на самом деле является лишь аллегорическим отражением современного Китая. В городе, где родился и вырос Ло Сяотун, все без ума от мяса.
Мо Янь – один из самых известных современных китайских писателей, лауреат Нобелевской премии по литературе 2012 года за «галлюцинаторный реализм, который объединяет народные сказки с историей и современностью». «Перемены» – история «маленького человека», чья жизнь меняется вместе с жизнью страны. Неторопливое, чрезвычайно образное повествование ведет нас от одного события к другому. Автор делится с нами своими размышлениями и наблюдениями, не упуская ни единой детали. И эти детали дают гораздо более полное представление о жизни Китая и китайцев, чем самые толстые учебники истории.
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)
Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!