Слышу шаги на лестнице. Пора кончать.
Хайль Гитлер! Хуберт Майснер, обершарфю...
* * *
— Конечно, — говорил Свен Бреман, — fru Клара могла обвинять вас в том, что вы говорили загадками, но для меня-то с самого начала было ясно, кого вы имели в виду. Вы сказали, между прочим, что располагаете отпечатками пальцев, которые позволяют доказать идентичность вашего подозреваемого с офицером СС из администрации Освенцима. Но, боюсь, у вас нет доказательств, что именно он совершил последние три убийства. Этому противоречит некий документ.
— Какой? — пробормотал Магнус Торг.
— Rattslakare из Лунда, профессор университета, гордость и украшение судебной медицины, доктор Торстен Росс недвусмысленно констатировал, что смерть Марии Янссон наступила между пятью и семью часами вечера. В это время все жильцы пансионата, включая вашего подозреваемого, имели железное алиби. Кроме того, я сам обнаружил дыру в ограде, которая свидетельствовала о том, что убийца пришел снаружи. Как следствие объясняет эти неувязки?
— Да очень просто. Если экспертиза утверждает, что смерть Марии Янссон наступила между пятью и семью, а в это время все жильцы пансионата имеют алиби и снаружи никто не мог по пасть на виллу, так как Лилиан сидела у входа, то вывод простой. Чудес не бывает, и экспертиза неверна. Мария была убита в другое время. Возможно, сразу после обеда.
— Вы сомневаетесь в добросовестности профессора Росса?
— Боже сохрани! Но я должен обратить ваше внимание на то, что профессор осматривал тело только на следующий день. Свое мнение он сформулировал на основании наблюдений, которые сделал доктор Нилеруд, когда Лилиан вечером обнаружила убийство. В любом справочнике по судебной медицине не найдете утверждение, что достаточно точно установить момент смерти человека можно только в течение двенадцати часов. Чем позже обнаружено тело, тем больше ошибка. Мы спросили об этом доктора Росса. Он сказал, что если бы делал заключение толь ко на основании собственных наблюдений, то мог бы констатировать, что Мария Янссон умерла между тремя и девятью ча сами вечера, в среду, седьмого июня. Я попросил его зафиксировать это письменно. Вот еще одна улика против убийцы.
— А дыра в ограде?
— Вы недооцениваете преступника. Уж если он подбросил кольцо с жемчужиной в домик старого рыбака, то мог и попытаться убедить нас в том, что убийца не находится среди жильцов пансионата, а пришел извне. Ножницы для резки проволоки можно купить в любом магазине металлоизделий, а на то, чтобы прорезать дыру в ограде, достаточно получаса. Я даже предполагаю, что преступник мог сделать эту дыру еще при жизни Марии Янссон, тогда, когда решил убрать опасного свидетеля.
С минуту оба молчали. Потом Магнус Торг взглянул на часы и добавил:
— Теперь как будто все ясно, господин редактор? Цепь подозрений несокрушима, а доказательства неопровержимы. У прокурора не будет больших хлопот. Разве что...
Офицер умолк и закурил следующую сигарету.
— Я не пойму одного, — Свен Бреман еще больше понизил голос. — Почему вы его сразу не арестовали? Почему вы позволили ему выйти из этой комнаты? Вы дали ему шанс!
Офицер полиции усмехнулся.
— Сбежать он не может: дом окружен. Я действительно дал ему шанс и надеюсь, он им воспользуется. Такой преступник тысячу раз заслужил смерть. А ведь у нас, в Швеции, не существует смертного приговора...
Магнус Торг снова посмотрел на часы и закончил:
— Ну, двадцать минут прошло. Можно идти наверх.
Перевод с польского Д. Шурыгина
