Пансионат на Страндвеген - [55]

Судебный врач молча поклонился.

— Мы установили, как вам уже известно, что Мария Янссон встретила человека, который показался ей похожим на одного из военных преступников, офицера СС из бывшей администра ции концлагеря в Освенциме. Мария Янссон не была уверена в своих подозрениях и потому не обратилась в полицию, а поде лилась ими с Хельмером Янссоном, польским дипломатом Ви тольдом Овицким и одним из бывших заключенных Освенцима, постоянно живущим в Ломме.

— «Den gammle fiskaren»? — спросил репортер.

— Именно. Со старым рыбаком. Мы знаем, что все эти три разговора велись по-польски. Хельмер Янссон, как и господин Овицкий, отлично помнят, что Мария Янссон говорила с ними по телефону по-польски. Froken Лилиан тоже припомнила, что последний телефонный разговор, который был у госпожи Янссон в день ее смерти, велся на каком-то незнакомом девушке языке. Отсюда простой вывод: преступник знает этот язык. Признаюсь, полиция провела один невинный эксперимент и убедилась, что тот, кого мы подозревали в совершении преступления, владеет польским языком. Возможно, он не умеет говорить и писать, но понимает прекрасно.

— Ничего не понимаю, — заметил доктор Нилеруд.

— Скоро поймете, — успокоил его офицер и продолжил свой рассказ: — Раскрытие преступником того, что он знает польский, было не первым его промахом. Еще раньше, сделав мне комплимент по поводу моей спортивной фигуры, он посе товал, что я не ношу мундира, а то мне очень бы пошел зеле ный цвет. Преступник допустил роковую ошибку. Зеленые мун диры были у офицеров гестапо в Освенциме. Шведская полиция, точнее та ее часть, которая ходит в форме: служба движения и порядка, носит мундиры темно-синего цвета. Вот тогда-то я впервые заподозрил этого человека.

Все молчали, и офицер продолжил:

— Итак, в Ломме произошла встреча скрывающегося воен ного преступника и его будущей жертвы. Но преступник не был уверен, что его узнали, поэтому он ничего не предпринимал и только внимательно следил за госпожой Янссон. Сбежать он не мог. Это бы его сразу выдало. Он даже не успел бы покинуть Скандинавию. В лучшем случае добрался бы до Копенгагена. Вскоре ему удалось подслушать разговор Марии Янссон со ста рым поляком. Тут он понял, что должен действовать быстро и решительно. Через несколько часов одна из самых богатых жен щин Швеции была мертва.

Свен Бреман быстро писал.

— Я допускаю, что поначалу преступник не собирался уби вать старого рыбака. Он думал, что полиция не узнает ни о нем, ни о его связях с Марией Янссон. Но хозяин мехового магази на в Мальмё упомянул о старом поляке, а Лилиан помогла нам его найти. Я решил повидаться со Станиславом Тшечецким на следующее утро. К сожалению, убийца оказался проворнее.

— Теперь понимаю, — сказал журналист.

— Если уж ты вступил на путь убийства, надо убивать и дальше. Поляк становится второй жертвой. И тут, в самый не подходящий момент, преступник встречает полицейского из Лом мы, Альгота Ольссона. Это могло случиться до или после совер шения преступления. Он боится, что полицейский может связать эту встречу с убийством поляка. И Альгот Ольссон оказывается следующей жертвой. Одновременно преступник делает все, чтобы замести следы, сбить полицию с толку. Неплохой мыслью было подбросить в домик Тшечецкого кольцо с жемчужиной, о кото ром мы все знали, что оно принадлежало fru Янссон. Я думаю, что он нашел это кольцо после того, как его потеряла Лилиан.

— Вы все еще говорите загадками, — вмешался господин Тувессон. — Я слушаю и никак не могу понять, кто же преступ ник? Как его имя?

— Пожалуйста. Его имя, фамилия и чин: обершарфюрер СС Хуберт Майснер.

— Как вы это узнали?

— Когда наши подозрения конкретизировались, мы стали внимательно изучать этого человека. Выяснили, что он знает польский язык. Взяли отпечатки его пальцев, это было нетруд но: он просто оставил их на стекле. Были у нас и его фотогра фии, последние, из Ломмы, и более ранние, даже двадцатилет ней давности. Собранные материалы мы отправили в Польшу. Там не забыли злодеяний фашистов, как это случилось в неко торых других странах. В Польше есть богатая коллекция фото графий военных преступников, которые «работали» в Освенци ме. Напрасно Мария Янссон искала кого-нибудь, кто был в этом лагере и помог бы ей утвердиться в ее подозрениях; она сделала это недостаточно умело. Полиция оказалась в более выгодном положении, воспользовавшись международными контактами. По ляки без труда узнали, кто снят на нашей фотографии, и при слали нам обширный материал, касающийся особы Хуберта Майснера и его прошлого. Благодаря этим документам мы зна ем, что мать Хуберта была норвежкой, а отец — Ганс Майснер — почти десять лет работал в Сосновце, где молодой Хуберт даже ходил в польскую школу, поэтому, кроме немецкого, он знал польский и норвежский. Знаем мы и то, что специальностью обершарфюрера СС были инъекции фенола в сердце. Таким способом он умертвил по меньшей мере тысячу заключенных. Кроме того, когда в Освенцим прибывали новые составы с людьми, Хуберт Майснер проводил так называемую «селекцию». Одних отправлял прямо в газовые камеры, а других, помоложе и посильнее, — на работу, что в тех условиях было равносильно смертному приговору, только несколько растянутому во времени. Очевидно, именно он послал в газовую камеру всю семью Марии Янссон. Потом он некоторое время скрывался в Германии, выдавая себя то за поляка, то за норвежца. Документы у него были отличные, он запасся ими в Освенциме: попросту забрал у людей, которых сам убил. Благодаря этому ему удалось перебраться в Норвегию, а оттуда в Швецию. Замаскировался он великолепно. Не зря говорят, что под лампой темнее всего. Если бы не случайная встреча с Марией Янссон, никто бы его не узнал. Но сегодня он будет арестован. Его не спасли эти три убийства — капли в море его злодеяний.