Паника в ложе "В" - [39]

— Понятно, — промолвил мистер Гулик. — Ну, лейтенант?

— Ну, сэр?

— После того как вы испортили все дело, лейтенант, возможно, вы хотите частично восстановить потерянную репутацию, продолжив допрос этой леди? Если так, я удаляюсь.

— Удаляетесь, сэр?

— Прежде всего я хочу сообщить свидетелям внизу, что они могут идти домой. Можете вести это дело — я не стану вмешиваться, но, разумеется, до определенных пределов. Надеюсь, вы не возражаете, лейтенант, если я отпущу свидетелей?

— Ну, сэр…

— Я так понимаю, что не возражаете. Тогда я отдам распоряжение. А так как завтра у меня тяжелый день, то я, пожалуй, тоже отправлюсь домой.

— Не забывайте, мой дорогой Гулик, что я ваш гость, — внушительно произнес доктор Фелл. — Местная газета, которой откровенность свойственна больше, чем любезность, недавно охарактеризовала меня как вашего собутыльника. Так что позвольте мне взять мою великолепную шляпу и сопровождать вас.

— Ни за что на свете! — решительно заявил мистер Гулик. — Будем надеяться, что с вашей помощью лейтенант Спинелли сможет выбраться из путаницы, созданной им самим. Я не желаю в этом участвовать. Когда вы здесь закончите, он отвезет вас в полицейской машине. Желаю всем доброй ночи, а вам, лейтенант, удачи, в которой вы очень нуждаетесь.

Дверь закрылась. Никто не мог обвинить лейтенанта Спинелли в отсутствии такта.

— У меня есть пара вопросов, которые я хотел бы прояснить, — обратился он к Бесс Харкнесс, не делая комментариев по поводу ухода окружного прокурора. — Но думаю, мэм, что, так как вы знакомы с доктором Феллом со времени вашего плавания, для вас будет лучше, если вопросы станет задавать он. О'кей?

— Да, — кивнула Бесс Харкнесс. — Для меня это и впрямь будет лучше.

— Присаживайтесь, маэстро.

Доктор Фелл так и сделал — стул угрожающе заскрипел, когда он опустился на него, опираясь на палку.

— Этим вечером, мадам, увы, покойная леди Северн заверила лейтенанта Спинелли, будто все, что ей известно, должно быть известно и вам. Это правда?

— Во многих отношениях — безусловно. Хотя не во всех. Существовали вещи, о которых Марджери не говорила мне в силу своего характера и которые я не говорила ей просто потому, что не осмеливалась.

— Например, вам известно, почему она набросилась на миссис Нокс незадолго до начала репетиции?

— Нет, неизвестно. Понимаете…

— Да?

— Это было почти двадцать лет назад. Они встретились во время кошмарного плавания на «Королеве Елизавете», когда еще действовали военные правила. Но вы об этом уже слышали.

— Боюсь, что не все.

— Тогда миссис Нокс тоже не носила кольца и называла себя Дороти Нокс. Теперь я знаю почему — она объяснила мне это в театре, — потому что ей хотелось уехать подальше от мужа и притвориться, будто она не замужем. Списка пассажиров тогда не составляли, и она не должна была показывать паспорт никому, кроме иммиграционных властей в Штатах. Так вот, миссис Нокс и Марджери из-за чего-то сильно поссорились. Я не знаю причины, потому что Марджери ничего мне не рассказала, а Дор… Джуди Нокс в театре тоже не проронила об этом ни слова. Но я не думаю, чтобы за этим крылось нечто ужасное. Понимаете, мне был хорошо известен характер Марджери. Я ведь знала ее более сорока лет.

— Вы тоже из Монклера в штате Нью-Джерси?

— Я родилась в Нью-Йорке на Западной Двадцать третьей улице, в старом районе Челси. Мои родители были близкими друзьями доктора и миссис Вейн — их уже нет в живых, как и самой Марджери. Меня всегда привозили к ним в гости, и мы с Марджери были практически неразлучны с детства. Поэтому, зная ее характер…

В этот момент на Филипа Нокса снизошло вдохновение — он шагнул вперед и осведомился:

— Могу я задать вопрос? — Он заколебался, поймав иронический взгляд сидящего в углу судьи Каннингема, но вспомнил о Джуди и продолжал: — Простите мне мое вмешательство. Я всего лишь Босуэлл — скромный партнер, которого вечно приходится вытаскивать из неприятных историй. Тем не менее мне хотелось бы спросить кое о чем.

— Почему бы и нет? — Лейтенант Спинелли снисходительно махнул рукой. — Валяйте, мистер Бос… я хотел сказать, мистер Нокс.

— Мисс Харкнесс, — обратился к женщине Нокс, — чтобы подойти к основному вопросу, мне придется задать несколько предварительных. Вы помните, как вчера вечером вернулись с обеда? Мисс Вейн вошла в зал, когда мы с Бэрри Планкеттом фехтовали, и вы вскоре последовали за ней. Помните это?

— Да, разумеется. А что?

— Возник спор о том, действительно ли мисс Вейн узнала Джуди. Вы сказали, что нет, так как у нее неважная память на лица, и напомнили о газетной вырезке, которую кто-то прислал ей из Ричбелла, когда она, очевидно, еще была во Флориде. Это вы тоже помните?

— Да! Я сказала ей…

— Вы сказали нечто вроде следующего: «Марджери, ты даже не узнала того же самого человека на «Иллирии». А я не могла тебе сказать…» Итак, мисс Харкнесс, была ли это та же самая вырезка, которая сейчас находится в левом жилетном кармане лейтенанта Спинелли? Мы можем взглянуть на нее, лейтенант?

С озадаченным видом Спинелли извлек из кармана сложенный вдвое клочок бумаги и протянул Ноксу, который развернул его. Он уже читал текст, но прочел его вновь.