Паника в Борках - [14]
Да и мало ли в крестьянском обиходе работы найдется, а у него не знаешь, к чему и руки вперед приложить.
Внимательнее всего он к конюшенке своей относится. Пристроил ее к самой избе. Хотя и из старой бани стены выведены, но промшил их Влас хорошо, оконце для света прорубил, а крыша даже лучше, чем на избе.
В конюшне у него бесценное сокровище стоит — Гнедко.
Подарила его ему еще маленьким жеребенком барыня-покойница, у которой он в летнее время в саду убирался.
Жеребенок вышел на славу — цены ему нет; холит его Влас пуще детища родного.
Об осени ему уже два года.
На Петров день в Красном — ярмарка. Народу съезжается со всех концов; вот он туда и Гнедка своего отведет. Хорошо продать можно, а тогда и нужде конец. Избу поставит новую, скотинки подкупит, у соседнего помещика лужок снимет.
Мечтает Влас, жеребенка своего чистит, а у того шерсть, как шелк, блестит. Пофыркивает коник, на хозяина лукаво глаза косит, тонкими, породистыми ножками перебирает.
— Полюбуйся, дескать, какой я красавец вырос. Сколько ты животов за одного меня купишь? Только смотри, смотри, в дурные руки меня не отдавай.
Залюбовался на него Влас, а у самого сердце вдруг ёкнуло.
В округе, слышь, конокрады проявились. Да чего в округе, у них в Пестровке на прошлой неделе у Петра Волкова мерина свели. К батюшке, слышь, подбирались, да Азор-ка лай поднял, работник во время выскочил. А ну как…?!
Мысли не кончил мужик, затрясся, побелел весь. Нет, пусть изведусь, а до ярмарки ни одной ночи до рассвета спать не буду.
Потрепал по шее Гнедко, любовно так в глаза ему заглянул, крепко замкнул хлевушок и деловито жене в огород крикнул:
— Я ухожу, Ариша. Смотри, доглядывай! Мало ли что день, — лихих людей много!
Заметался, застонал, силится проснуться от неприятных видений Потехин, но сон не выпустил его из-под своей власти. В новом, совсем чужом облике видит он себя на опушке леса у самой Пестровки. Это его собственное сердце бьется в груди молодого парня, с тревогой поглядывающего на затянутое тучками небо.
— Эх, погодил бы дождичек, — с беспокойством думает он, — на мокрой земле всякий след виден, а сейчас хорошо; полверсты всего до речки, а там по воде с версту пройти и в овраг каменистый, к самому берегу подходит. Тогда уж, ау! Поминай, как звали! Что это сердце как щемит, ужель не к добру?
Пустяки, бабьи сказки!
Обещал товарищам, что жив не буду, если Гнедка не уведу. Этот двухлеток не одного десятка разных меринков стоит, — породистый!
Эх, тучки бы потемней нашли, да дождичек бы пообождал!
На деревне тихо… Пусть еще поразоспятся. На хлевушке замок… Ничего, дерево гнилое, без звука пробой выдерну.
Жеребенку надо морду обмотать, чтоб не заржал случаем. Только бы со двора свести, а там…
Поднялся; сердце, как молот в груди бьет. Чудится ему, что на десять шагов его слышно. В висках стучит, к голове кровь приливает.
— Э, брат, так далеко не уйдешь!
Постоял, тряхнул головой, глубоко, всей грудью вздохнул.
Вышел на опушку, еще раз прислушался.
Тишина!
Лес не колышется, а как будто шумит…
— Как же это так?
Да это не лес; это у него самого кровь в висках бьется, да в голове шумит.
— Что это со мной? Никогда такого не бывало — не впервой ведь! Что ты Гришка, очумел, что ли? — упрекнул он сам себя. — Али в бабу превратился? Так распустишься; одна тебе дорога в монастырь послушником. А какой тут послух; перед глазами Даша, как живая, стоит. Она не знает, что я конокрад… Боже спаси! Хоть и бобылкина дочь, а не тех правил. Вот она так скорей моего в монастырь уйдет. Глаза у нее какие-то серьезные, да бездонные!
Эх, не ко времени все эти думы!..
Сейчас твердая рука нужна, а главное, ясный ум…
— Николай Угодник! Святитель! Не отступись! Свечку твоей иконе в руку толщиной поставлю, молебен отслужу!
Молитвенно посмотрел на небо, перекрестился; вздохнул еще глубже и твердо и в то же время тихо, по-кошачьи двинулся к крайней избе Власа.
Калитка не скрипнула. Вот и хлевушок. Замок нащупал, небольшой железный шкворень подложил, умело, осторожно, сильно нажал… Пробой безшумно выскользнул. Вот и Гнедко!
Ах, проклятый! Не успел ему головы обмотать — заржал…
В тот же миг дверь в избе хлопнула.
Заступись, Царица Небесная!
Метнулся было назад к лесу, огромная фигура Власа дорогу заступила.
— Попался, конокраде окаянный!
Гришутка заметался и вдруг вместо леса вдоль деревни кинулся.
Влас за ним.
От неистового крика последнего захлопали оконца и двери — теперь уж не один Влас за ним гонится.
Добежать бы до околицы, а там рожью опять, да в лес! Поймают — убьют! Хуже — мучительно, долго колотить будут. Напрягает все силы… Дух захватило, колотится сердце… А погоня близко… Чье-то горячее дыхание у себя на затылке чувствует… Вот и околица… Выскочил, круто повернул в сторону леса… споткнулся, гулко о сухую землю ударился.
Про канаву вдоль дороги забыл. Теперь все равно поздно! — пронеслось в голове.
Кто-то насел… Как молот, кулак на затылок опустился… Больно об землю носом ударился. Кровь полилась… Рванулся… Нет, шалишь! Десятки рук в него вцепились… Волокут на деревню… Крики, шум. Галдят все разом…
Гришка опамятовался, осмотрелся.
В окружении чеховских дач и зловещей заброшенной усадьбы зверски убита семья полковника. Сыщики, распутывающие сложное дело, сталкиваются с необъяснимыми явлениями. Ранки на шее юной жертвы напоминают о вампиризме, загадочный медиум похож на оборотня. В воздухе витают призраки, а тем временем кружок московских оккультистов под председательством приват–доцента Сталина собирается на спиритический сеанс…Захватывающий фантастический детектив А. Свиды — первая часть дилогии об агенте уголовного сыска Зенине и расследовании, ставшем делом его жизни.
Продолжение романа «Ангелы плачут в июне» и истории Златы. В одном из элитных коттеджей Подмосковья, похоже, завелось привидение, а в столице кто-то начал кровавую «охоту» на блондинок. Новое расследование с участием уже знакомых героев.
Что делать если тебе вдруг начинает мерещиться всякая чертовщина? Если грань между реальностью и видениями стирается. Если с каждым днём всё сложней отличить правду от вымысла. Что это – видения, галлюцинации, шизофрения или быть может новые способности, позволяющие выйти за привычные рамки. Освободить сознание из оков тела. Что вообще такое – сумасшествие?! Чем оно может быть вызвано? И главное – действительно ли это болезнь?! Антону – успешному молодому человеку предстоит найти ответы на все эти вопросы, вне зависимости того, хочет он этого или нет.
Энтони Дэвис и его напарник Чез − единственные настоящие люди в двадцатимиллионном городе. Воссоздав с помощью проекта «Стоп-кадр» день 1 мая 2018 года, они расследуют событие, которое в реальном мире произошло десять дней назад. В стоп-кадре Дэвис и Чез обладают неограниченной властью. Полицейские значки реальности помогают им преодолевать любые преграды и нарушать гражданские права горожан. Когда стоп-кадр выключат, жизни обитателей города-дубликата оборвутся, но это не значит, что Дэвис с Чезом благополучно оттуда выберутся.
Он был лучшим детективом. Пока не стал охотником. Спустя годы, легендарный инспектор Николя Ленуар, стал сломленным человеком, проводя свои дни дома и выпивая по вечерам вспоминая кошмары прошлого. Десять лет назад, Ленуар едва выжил в схватке с мстительным призраком Даркволкером, который наказывает тех кто осквернил мертвых. Однако Даркволкер не откажется так просто от своей добычи, и Ленуар всегда знал что рано или поздно он вернется за ним. Когда Ленуара вызывают на новое странное происшествие, он относится к работе с обычной апатией, пока не похищают его лучшего осведомителя, уличную сироту, Отчаявшись найти его молодого друга прежде, чем с ним случится ужасное, Ленуар готов на все, чтобы поймать монстра, ответственного за преступления, даже если это значит идти прямо на оружие, которое принесет ему смерть...
Навязываемый поп-культурой образ Дьявола или демона такой гротескный, что его нельзя воспринимать всерьез. Интересно, кто-нибудь отдает себе отчет, что обычные дьяволы и демоны выглядят совсем иначе, чем нам кажется. И, что намного хуже, они давно живут среди нас…
За восемь дней до летнего солнцестояния в древнем Стоунхендже совершается торжественный ритуал кровавого жертвоприношения, в канун нашествия многочисленных любителей встретить самый знаменательный рассвет среди мистических камней. Через несколько часов всемирно известный охотник за археологическими сокровищами пускает себе пулю в лоб, сидя в своем загородном доме. Но он оставляет зашифрованное послание своему давно уехавшему сыну — молодому археологу Гидеону Чейзу.Вместе с бесстрашной женщиной-детективом из уилтширской полиции Гидеон разоблачает тайное общество — древнее братство, тысячелетиями преданно служившее Святилищу Стоунхенджа.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.