Панихида по усопшим - [76]

Миссис Эмили Уолш-Аткинс пригласили идентифицировать труп разбившегося Гарри Джозефса. (Это была идея Морса.) Она сделала это охотно, конечно. Каким захватывающим событием было подобное опознание в прошлом году! И золотая рыбка вильнула хвостом почти весело в ее голове, когда она вспоминала свою собственную роль в трагических событиях, которые свалились на ее избранную любимую церковь. Ее имя опять появилось в «Оксфорд Мэйл» – в «Оксфорд Таймс» тоже – и она вырезала статьи тщательно, также как Рут Роулинсон до нее, и хранила их в сумочке вместе с другими. Каждое воскресное утро жаркого лета, которое наступило после этих событий, она усердно молилась о прощении за свой грех – грех гордыни – и преподобный Кейт Мекледжон покорно стоял возле северного входа, дожидаясь значительно дольше обычного, пока она, наконец, не выйдет на яркий солнечный свет.

Миссис Элис Роулинсон доставили в дом престарелых в Коули, сразу же после ареста дочери. Когда Рут освободится, отбыв только одиннадцать из своих восемнадцати месяцев приговора, старуха вернется на Мэннинг-террас 14А, все еще сильной и бодрой, и будет хорошо выглядеть в течение нескольких последующих лет. Когда ей помогали забраться в машину скорой помощи, отвозившую ее домой, один из молодых санитаров едва слышно пробормотал, что любой, кто предсказывает, как долго проживет пациент, никто иной как гребаный дурак.

Несколько книг были найдены в квартире наверху у Гарри Джозефса на Мэннинг-террас, 14В; и после того, как дело было закрыто, их передали в «Оксфарм», а потом медленно и долго распродавали по смехотворно низким ценам в отделе секонд-хэнда в книжном магазине в Северном Оксфорде. Семнадцатилетний подросток (по какой-то странной случайности, имя мальчика было тоже Питер) купил одну из них за пять пенсов в начале лета. Он всегда интересовался преступлениями, а большой, толстый, в глянцевой обложке фолиант «Уголовная практика» сразу же привлек его внимание. В ту же ночь, просматривая статьи, он обнаружил в главе о самоубийствах на странице 349, подчеркнутуюкрасной шариковой ручкой фразу: «близорукие самоубийцы неизменно снимают свои очки и кладут их в карман, прежде чем прыгнуть».

Глава сорок четвертая

Морс перенес свой отпуск на следующий год и решил, (опять!), что проведет его на островах Эгейского моря. Тем не менее, каким-то образом его паспорт и на этот раз остался лежать невостребованным в ящике стола, и одним солнечным утром в середине июня главный инспектор поймал автобус, идущий вниз от Северного Оксфорда. Целый час он бродил довольный по Эшмолиану, где среди прочих прелестей простоял в течение долгих минут перед картинами Джорджоне и Тьеполо. Около полудня он пошел в коктейль-бар в «Рэндольфе» и купил пинту пива, потому что никогда не прикасался к емкости, объемом меньше этой меры. Потом еще пинту. Он оставил бар в половине первого, пересек Корнмаркет, и вошел в церковь Сент-Фрайдесвайд. Северная дверь больше не скрипела, но внутри единственным признаком жизни было мерцание свечей, которые горели вокруг статуи Богородицы. Женщины, которую он искал, там не было. Как когда-то раньше, он решил пройтись пешком до Северного Оксфорда, и на этот раз он не стал свидетелем аварии на дороге Марстон-Ферри. Дойдя до магазинов Саммертауна, он зашел в паб, выпил еще две пинты пива, и продолжил свой путь. Магазин ковров, из которого когд-то наблюдала Бренда Джозефс за мужем, теперь перешел к страховой фирме, но остальное, казалось, мало изменилось. Дойдя до Мэннинг-террас, Морс притормозил на месте на пару секунд, а затем пошел по ней дальше. У дома 14А он остановился, постучал энергично в дверь, и застыл в ожидании.

– Вы!

– Я узнал, что ты вернулась.

– Что ж! Входите! Входите! Вы мой первый посетитель.

– Нет, я этого делать не буду. Я просто зашел, чтобы сказать тебе, что я много думал о тебе, пока ты была там – э-э… Довольно, я сейчас покраснею, если скажу, что мечтал о тебе.

– Разумеется, я была бы не против!

– Не обращай на меня внимания – я выпил слишком много пива.

– Пожалуйста, войди.

– Там твоя мать.

– Почему бы тебе не переспать со мной?

Ее большие глаза встретились с его глазами, и это стало моментом рождения взаимной радости.

– Могу ли я воспользоваться комнатой для «джентльменов»?

– Там есть одна наверху – она и для «леди», тоже.

– Вверх по лестнице?

– Минуточку!

Она вернулась почти сразу с ключом от 14B в руке.

– Не лучше ли рассказать об этом твоей матери?

– Я думаю не лучше, – сказала она, и улыбка медленно появилась на ее губах, когда она спокойно заперла дверь 14А позади себя и вставила ключ в дверь 14В.

Взгляд Морса следовал за ее тонкими лодыжками, пока она поднималась впереди него по лестнице, покрытой ковром.

– В комнату или гостиную?

– Давай зайдем в гостиную на несколько минут, – сказал Морс.

– Там есть немного виски. Ты хочешь выпить?

– Я тебя хочу.

– И ты можешь меня получить. Ты знаешь это, не так ли?

Морс взял ее за руки, и немного помедлив, поцеловал нежно ее сладкие, полные губы. Тогда, чтобы продлить невыносимо блаженный момент, она плотно прижалась телом к нему и коснулась его щеки: