Пандемониум - [19]

— Скажешь, если я пойду слишком быстро, — говорит Рейвэн.

— Хорошо, — Голос мой звучит странно в прозрачном и необжитом воздухе этого осеннего мира.

Мы идем по просеке, которая когда-то была главной улицей. Рейвэн, так же как и Сара, с легкостью, почти инстинктивно обходит обломки бетонных плит и всякий металлический хлам. У входа в бывшее банковское хранилище, где спят ребята, нас поджидает Брэм. У него черные волосы и кожа цвета кофе с молоком. Он один из самых тихих парней в хоумстиде, из тех немногих, кто меня не пугает. Брэм и Хантер всегда вместе; когда я смотрю на них, я думаю о нас с Ханой. Один — темный, другой — светлый. Рейвэн без лишних слов передает Брэму несколько ведер, и он, тоже без лишних слов, идет за нами. Но он мне улыбнулся, и я благодарна ему за это.

Воздух холодный, но все равно я очень скоро начинаю потеть, и сердце у меня начинает больно биться о ребра. Уже месяц я не проходила больше шестидесяти футов за раз. Мышцы у меня ослабли, и даже два пустых ведра через несколько минут пути превращаются в серьезную нагрузку для моих плеч. Я то и дело перемещаю ручки ведер на ладонях. Жаловаться или просить о помощи я не собираюсь, хотя Рейвэн наверняка видит, что я с трудом за ней поспеваю. Даже думать не хочется о том, каким долгим и длинным будет обратный путь с полными ведрами воды.

Хоумстид и главная улица уничтоженного города остаются позади, мы углубляемся в лес. Листва вокруг самых разных оттенков золота, оранжевая, красная и коричневая, словно весь лес постепенно тлеет изнутри. Я кожей чувствую свободное пространство вокруг, воздух чистый, нет никаких границ, никаких стен. Справа и слева от нас шуршат в опавших сухих листьях невидимые зверьки.

— Почти пришли, — говорит Рейвэн, — А ты хорошо держишься, Лина.

— Спасибо, — выдыхаю я.

Пот стекает на глаза, не могу поверить, что совсем недавно мне было холодно. Брэм идет впереди, он отгибает низкие ветки деревьев, они отскакивают обратно и больно хлещут меня по рукам и ногам, оставляя на коже тонкие красные полосы. Но я даже не пытаюсь увертываться или отбиваться. Такое ощущение, что мы идем уже несколько часов. Но этого не может быть — Сара говорила, что до реки полторы мили, не больше. Да и солнце только начинает вставать.

Еще немного, и я слышу этот звук. Поверх чириканья птиц и шелеста листвы — тихий булькающий звук потока воды. А потом деревья кончаются, земля становится каменистой — мы стоим на берегу широкой мелкой реки. Поверхность воды мерцает на солнце, можно подумать, что дно реки усыпано золотыми монетами. Примерно в пятидесяти футах слева от нас — небольшой водопад, вокруг черных камней в пятнах лишайника пенится вода. Мне вдруг безумно хочется закричать, я еле сдерживаюсь. Это место существовало всегда. Бомбы превращали в руины целые города, а река была здесь, бежала по камням и радостно смеялась своим секретам.

Мы такие мелкие, глупые существа. Большую часть своей жизни я считала, что природа — это тупые животные, разрушительные силы, а вот мы, люди, — чистые, умные и все контролируем. Я верила в то, что мы подчиним себе весь остальной мир, поместим его на предметное стекло микроскопа, подгоним под руководство «Безопасность, благополучие, счастье».

Рейвэн и Брэм уже зашли по щиколотку в реку и, присев на корточки, зачерпывают в ведра воду.

— Присоединяйся, — резко говорит Рейвэн. — Наши скоро проснутся.

Они пришли босиком, а вот мне приходится разуваться. Я сажусь на корточки и расшнуровываю кроссовки. Пальцы у меня распухли от холода, хоть я его больше и не чувствую. Сердце колотится во всем теле. Шнурки поддаются с трудом, и когда я подхожу к воде, Рейвэн и Брэм уже наполнили свои ведра и поставили их рядком на берегу. На поверхности воды плавают травинки и дохлые букашки, мы выловим их позже и прокипятим воду.

Я делаю шаг в реку, и поток воды едва не сбивает меня с ног. Даже у берега течение гораздо сильнее, чем кажется со стороны. Чтобы устоять на ногах, я мельницей размахиваю руками и в результате роняю одно ведро. Брэм, который стоит на берегу и ждет меня, начинает смеяться. Смех у него звонкий и на удивление добрый.

— Ладно, шоу закончено, — говорит Рейвэн и подталкивает его от берега. — Увидимся в хоумстиде.

Брэм в знак повиновения подносит два пальца к виску.

— Лина, пока, — говорит он, и я понимаю, что это первый раз за неделю, когда ко мне обратился кто-то кроме Рейвэн, Сары или Хантера.

— Пока.

Дно речки у берега из мелкой гальки, скользкие камешки больно впиваются мне в подошвы. Я вылавливаю упущенное ведро и по примеру Рейвэн и Брэма сажусь на корточки, чтобы его наполнить. Дотащить ведро до берега — задача посложнее. Руки у меня совсем ослабли, металлическая ручка больно впивается в ладони.

— Осталось еще одно, — говорит Рейвэн.

Она стоит на берегу, скрестив руки, и наблюдает за моими действиями.

Второе ведро чуть больше первого, и передвигаться с ним, когда оно полное, труднее. Я сгибаюсь в три погибели и тащу его обеими руками. Ведро больно бьет по голени, но с этим я ничего не могу поделать. Я выбираюсь на берег и со вздохом облегчения опускаю ведро на землю. Как дотащить до хоумстида два полных ведра сразу, я понятия не имею. Это нереально. У меня уйдет на это несколько часов.