Пандемия: Всемирная история смертельных вирусов - [71]
На самом деле холера в 1926 году не сгинула бесследно. Тот самый штамм, который терроризировал разные страны на протяжении шести пандемий, – теперь известный как «классический 01» – вымер. Но у него остался пронырливый отпрыск, отлично умеющий пользоваться возможностями, которые предоставляла ему среда обитания – изменчивое море. Этот новый вид холерного вибриона заполонял реки, дельты, озера и пруды, удерживаясь там по меньшей мере втрое дольше, чем классический 01{520}. А еще это на редкость живучее создание не поддавалось натиску антибиотиков{521}.
Впервые его выявили в 1904 году на карантинном пункте Эль-Тор на западном побережье Синайского полуострова, где он был извлечен из тел шести паломников в Мекку, скончавшихся от диареи, но до 1970-х годов специалисты по здравоохранению не рассматривали его как потенциальный возбудитель пандемии. По сравнению с классическим 01, терроризировавшим континенты, новый вибрион казался безобидным. Комиссия решила, что это и не холерный вибрион вовсе, а какой-то другой, ничем не примечательный, о котором спокойно можно забыть. Его назвали по месту обнаружения вибрион Эль-Тор{522}, и медицинский истеблишмент выкинул его из памяти.
Эль-Тор напомнил о себе в 1937 году, вызвав вспышки холеры на архипелаге Спермонд – скоплении изолированных коралловых атоллов, лежащих ниже уровня моря у побережья Южного Сулавеси (Индонезия). Однако международного внимания они не привлекли{523}. Несмотря на 65 %-ную смертность среди заболевших, за пределы далекого Сулавеси эпидемия не вышла, и специалисты ВОЗ не расценили ее как холерную. Организация определила вызванную Эль-Тором болезнь как некую «особенность», «обусловленную местными обстоятельствами». Ее назвали парахолерой и никаких чрезвычайных мер по сдерживанию принимать не планировали. «Показаний для карантина, строгой изоляции заболевших и контактировавших с ними, дезинфекции и массовой иммунизации, – докладывала ВОЗ, – не выявлено»{524}.
С ее стороны это был серьезный просчет. С изменением внешних условий на Спермонде изменился и характер вспышек парахолеры Эль-Тор. Несколько лет после первой эпидемии Сулавеси страдал от все более обильных дождей, штормов и подъема уровня моря. Объем осадков от года к году увеличивался на 5–8 сантиметров. Штормы стали такими свирепыми, что даже опытные рыбаки то и дело лишались судов. Из-за повышения уровня моря колодцы постоянно подтапливала соленая вода{525}.
В 1961 году парахолера Эль-Тор резко расширила охват, перебравшись с Сулавеси в другие районы Индонезии, а также на Филиппины, в Малайзию и Таиланд. К лету Эль-Тор разбушевалась в южнокитайской провинции Гуандун, где погубила от 30 000 до 50 000 человек, по оценкам западных обозревателей. Как свидетельствуют их отчеты, эпидемия косила целые деревни. Оттуда она просочилась в Гонконг и, наконец, в Южную Азию, оплот классической холеры{526}. Поскольку она по-прежнему путешествовала инкогнито, как парахолера, международные правила о карантинах и оповещениях, относящиеся к холере «настоящей», к ней не применялись{527}.
В 1971 году Эль-Тор пришла в Африку, где до тех пор о холере не слышали{528}. Первый удар она нанесла по огромной толпе, собравшейся на церемонию обрезания могущественного шейха на берегах озера Чад – пресноводного водоема, расположенного на территории Чада, Камеруна, Нигера и Нигерии. За последующие недели слегло 800 с лишним человек, более сотни погибло. Для неприхотливого вибриона Эль-Тор лучшего прибежища, чем этот мелкий, теплый, забитый планктоном водоем, придумать было нельзя. Из-за активного строительства плотин, отведения воды для орошения земель и мелиорации берегов озеро находилось на грани пересыхания. К 2000 году Чад, когда-то занимавший свыше 10 000 квадратных миль сжался до каких-то 600 при глубине менее полутора метров. Смертельные эпидемии в бассейне озера Чад вспыхивали год за годом{529}.
Наконец ВОЗ признала, что никакой парахолеры – мягкой формы холероподобного заболевания, характерной для определенных удаленных местностей, – не существует. Эль-Тор – это самая настоящая холера во всей ее грозной вирулентной мощи. После сорокалетнего перерыва «триумфально укрощенная» холера вернулась. Началась седьмая пандемия{530}.
В 1990 году холера нагрянула в Южную Америку, где о ней не вспоминали с 1895 года.
И снова ее прибытие совпало с определенным климатическим явлением – в данном случае южным колебанием Эль-Ниньо, или ЭНСО. Эль-Ниньо возникает с периодичностью от двух до семи лет, обычно в районе декабря, поэтому местные и назвали его в честь младенца Иисуса («эль ниньо» – по-испански «мальчик», «малыш»), чье Рождество празднуется в этот месяц. Оно начиналось, когда стихали пассаты, не дававшие омывающим Индонезию теплым водам перемещаться на восток{531}. Над тепловодной зоной скапливались дождевые облака, которые, словно валун, перегородивший русло, нарушали привычную климатическую картину в других регионах, приводя к сухим зимам на северо-западе США, усилению дождей в Восточной Африке и пожаров на севере Австралии{532}.
