Пандемия: Всемирная история смертельных вирусов - [40]
С 2011 по 2012 год свиным H3N2 заразился 321 человек{267}. Не сказать, чтобы огромное число, но для свиного вируса, который до этого людей не поражал, переход H3N2 к Homo sapiens можно, по мнению Остерхольма, считать «беспрецедентным». Вирус преодолел межвидовой барьер и при повторяющемся соприкосновении способен мутировать в сторону способности реплицироваться в человеческом организме. «Мы искушаем судьбу», – утверждает Остерхольм{268}.
Еще один новый штамм гриппа начал инфицировать людей в феврале 2013 года на востоке Китая. Этот вирус, H7N9, был обнаружен у трех пациентов, госпитализированных с тяжелой формой пневмонии. Филогенетический анализ позволяет предположить, что новый вирус появился в результате произошедших за последний год где-то в окрестностях Шанхая многочисленных рекомбинаций с участием вирусов от уток, кур и диких перелетных птиц. Затем измененный вирус, скорее всего, какое-то время размножался в птичьих стаях.
Вирусологов распространение H7N9 беспокоит, поскольку среди домашней птицы никаких признаков заболевания не наблюдается. Случаи H5N1 у человека возникали на фоне вспышек болезни у домашнего поголовья, служивших в некотором роде предупреждением. У H7N9 такого предупреждения не было. Поскольку инфицированные птицы не заболевали сами, заражение у человека возникало словно из ниоткуда. Судя по всему, вирус обладал способностью распространяться скрыто, не проявляясь в виде болезни и у людей. Согласно одному исследованию, антитела к H7N9 обнаружились более чем у 6 % работников птицефабрик, хотя в их медкартах случаев заболевания этим гриппом не значилось.
Осенью началась вторая волна заражений среди людей – на этот раз на гораздо более обширной территории, включавшей как южный, так и восточный Китай. Поскольку большинство подхвативших вирус имели дело с живой домашней птицей, то, скорее всего, именно она и была невольной виновницей его распространения. К февралю 2015 года H7N9 заразились уже больше 600 человек.
Подобно H5N1 и H3N2, этот вирус пока не выработал достаточную контагиозность применительно к человеку, которая сделала бы его кандидатом в возбудители пандемии. Пока. Появится ли у какого-нибудь из уже появившихся новых вирусов или из тех, что продолжат возникать на наших гигантских птицеводческих и свиноводческих фермах, позволяющая это комбинация генов, покажет время{269}.
Самая страшная эпидемия гриппа нашей эпохи разразилась в 1918 году. Пандемический вирус – H1N1 – размножился и выработал вирулентность в условиях чрезвычайной скученности во время окопной войны Первой мировой. В масштабах планеты от него погибли более 40 млн человек, в основном из-за бактериальной пневмонии – осложнения на фоне вирусной инфекции (сегодня она была бы излечима, за исключением тех случаев, когда инфекция вызвана резистентным штаммом бактерии).
После этого H1N1 пропал из вида. Казалось, что навсегда. Но он не исчез, а просто где-то затаился, как холера в Нью-Йорке осенью 1832 года. И в точности, как холера, словно сидел в засаде, дожидаясь, пока потенциальные жертвы соберутся достаточно большой толпой, по которой удобно будет нанести новый удар. Ждать ему пришлось без малого сто лет – до 2009 года, когда мир охватила менее смертоносная, но все равно достаточно мощная пандемия свиного гриппа.
Как сообщил мне вирусолог Малик Пейрис во время встречи в Гонконге, убежищем, в котором вирус прятался почти сто лет, послужили организмы свиней.
Об этом я размышляла в Лаоцуне, когда мы гуськом шаркали за фермерами по темной тропинке между загонами к выходу из свинарника. Один хряк в дальнем углу вдруг, всполошившись, начал пробираться к нам через туши собратьев. Опершись на ворота, он встал на дыбы, оказавшись ростом нам по плечо, и, склонив огромную голову, уставился на меня большим миндалевидным бледно-зеленым глазом. Словно хотел сообщить что-то очень важное. Я выдержала его взгляд. Но он всего лишь протрубил нечто, напоминающее басовитый клич обезьяны-ревуна. Я отвернулась и с колотящимся сердцем заторопилась дальше за остальными. Дуновение воздуха, потревоженного нашим движением, смешало патогены, зреющие в этом стаде, с принесенными мной из человеческого.
Глава пятая
Коррупция
Патоген, способный преодолеть межвидовой барьер, распространиться и вызвать болезнь, несомненно, опасен, однако это лишь половина его многоэтапного пути к превращению в возбудителя пандемий.
Вторая половина пути зависит от реакции общества. Да, иногда патоген накатывается, как цунами, застигая врасплох и наступая чересчур стремительно, поэтому что-то предпринимать люди начинают слишком поздно. Однако во многих случаях коллективные защитные меры – даже самые примитивные, такие как изоляция больных и предупреждение о том, что по округе ходит болезнь, – могут послужить дамбой, о которую разобьется волна разрушения и смерти.
Такие меры помогают уравнять силы в противостоянии человека и патогенов. Человеческое взаимодействие – это, по биологическим меркам, грандиозный козырь. Большинство млекопитающих объединяют усилия только с кровными родичами. У человека все иначе. Мы сотрудничаем чаще, теснее и масштабнее, чем любой другой вид животных на Земле. Наши предки сообща охотились на крупных зверей и заботились о заболевших сородичах. Они передавали свои знания в книгах и рассказах, доступных инородцам. Именно благодаря превосходящей способности к социальному взаимодействию наш вид добился территориальной гегемонии на планете и овладел ее ресурсами. Не потому, что мы упорнее или умнее других видов. Взять хотя бы сложные технологии, появившиеся на свет благодаря сотрудничеству. За ноутбуком, на котором я пишу эти строки, стоит труд бесчисленного множества людей – из разных родов и семей, разных поколений, с разных континентов, – вкладывающих свой опыт и знания в массовое производство, и приобщение миллионов других людей по всему миру к этому мощному инструменту. В одиночку этого не удалось бы добиться даже самому упорному и умному.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.