Памятное лето Сережки Зотова - [50]

Ивана Егорыча обрадовали слова Сергея:

— Значит, до субботы не поедешь в поле?

Сергей был доволен тем, что у него все больше налаживается дружба с хорошим человеком.

— А я никуда не поеду, — с готовностью ответил он. — Все лето буду дома.

— Или отменили работу в колхозе? — поинтересовался Иван Егорыч.

— Нет, не отменили. Ребята уже в поле… — охотно пояснил Сергей и, осекшись, замолчал. Он понял, что сказал лишнее, но было уже поздно.

— А ты? — удивился Иван Егорыч. — Или не взяли?

— Нет… Я… меня брали… только я… не пошел, — спутавшись, промямлил Сергей.

— Сам не пошел?

Сергей хотел было все свалить на Манефу Семеновну, но не посмел.

— Это почему же? — допытывался старик.

— Дела всякие… дома. Огород поливать, — нашелся он.

— Понятно.

Иван Егорыч раскурил трубку, задумался. Затем не спеша начал наматывать на удилище лески. Значит, решил уйти.

— Нет, — снова заговорил он, — мой внук Петюшка рос не таким. Тот был настоящий человек. И на войне геройски сражался. Плохи у тебя дела, Серега, — с грустью добавил он.

Сергей и сам понимал, что дела у него, конечно, не блестящие.

— Отца хорошо помнишь? — спросил Иван Егорыч.

— Помню, — несмело ответил Сергей.

— Плохо помнишь, — не то с упреком, не то с сожалением сказал старик. — Плохо. А он не того заслужил. И знаешь, Серега, что я тебе скажу, а ты на ус мотай: был бы жив твой папаша, не порадовался бы за сына. Ну, как же оно так, мил-человек, у тебя получается? — Не дождавшись ответа, старик снова вздохнул. — А бабка что говорит?

— Ничего, — снова соврал Сергей.

— Если так, то сам себе будь хозяином. В твои годы я себя и кормил, и поил — словом, обрабатывал. Рыбалка после работы хороша. А чтоб лето проводить с удочкой, когда другие люди жилы рвут за ради, как бы тебе сказать, всего человечества… — Иван Егорыч недовольно махнул рукой. Не-хо-ро-шо! Стыдно. Да. Давай мы так порешим: рыбалке нашей сейчас шабаш. Пойдем по домам. Я сегодня уеду с поездом сверх графика. А тебе знаешь что посоветую? Иди-ка, Серега, работай. Не откладывай. Ты все собрал?

— Собрал.

— Если так, то двинулись.

Сергей кликнул Шарика и, не осмеливаясь идти рядом с Иваном Егорычем, поплелся следом, чуть приотстав. Но старик подождал, и они зашагали рядом. Иван Егорыч словно забыл о неприятном разговоре и не спеша стал рассказывать о своих поездках, о тех краях и городах, где ему приходится бывать, о разных интересных встречах.

Сергей молчал и внимательно слушал, но сам думал все об одном: сердится ли на него Иван Егорыч и как ему быть дальше.

Вот и село. У переулка, где нужно было сворачивать домой, Иван Егорыч остановился. Остановился и Сергей.

— Ну, Серега, будь здоров, — на прощанье сказал старик и протянул Сергею руку. Сергей несмело подал свою. — Парень ты вроде как совестливый. Отца у тебя нет, так что я хочу совет дать. Не отставай, Серега, от товарищей. Без людей жить человеку нельзя. Просто невозможно. Тянись за хорошими людьми, худого в том никогда не будет.

Старик крепко пожал Сергею руку и ушел. Сергей зашагал по улице. А куда идти? Домой? Манефа Семеновна накинется. Может, пойти в другой конец села да там поискать на реке нового места?

Когда окликнул Павел Иванович, Сергей еще не решил, куда ему направиться.

…Теперь же, когда классный ушел, не захотел больше разговаривать, Сергей двинулся домой. Конечно, бабка рассердится, такое поднимет — хоть из дому беги… Оно и понятно: получается не так, как она задумала… А что делать? Куда податься? А может, еще ничего и не будет, должна же понять Манефа Семеновна? Нет, не поймет! А ведь бывает же она хорошая. Да, бывает. Она хорошая тогда, когда дело не касается религии, а чуть что, даже если просто слово не так сказал, она сама не своя становится. Как бы там ни было, а на рыбалку Сергею не надо было идти, зря он послушал Манефу Семеновну. После разговора с Павлом Ивановичем нужно было уговорить бабку и собираться в колхоз. А так получилось совсем плохо. Главное, Павел Иванович больно крепко рассердился. И Иван Егорыч тоже… А узнала бы все Таня? И узнает. Если же Володька Селедцов, да тот же Витька Петров…

Когда он подошел к своему дому, было совсем светло. Во дворе его встретила Манефа Семеновна.

— Сереженька! Вот тебе на! — удивилась она. — Ты чего же это вернулся?

— Передумал, — нехотя ответил Сергей.

— Передумал? То, бывает, всю неделю мог на речке просидеть, а тут передумал.

— Ну ее и речку, — ответил Сергей, прилаживая удилища под крышу сеней.

— Может, случилось что? — пыталась дознаться Манефа Семеновна.

— Ничего не случилось, — коротко ответил Сергей. — Лета еще вон сколько впереди, успею порыбачить.

Эти ответы встревожили Манефу Семеновну.

— Ты не вертись, Сережка, а сказывай, в чем дело, — потребовала она.

— А я и не верчусь, — огрызнулся Сергей и нехотя добавил: — Павла Ивановича повстречал, вот и вернулся.

Манефа Семеновна только руками всплеснула.

— Это как же тебя угораздило? — накинулась она на Сергея. — И что же ты делаешь со мной! Господи-батюшка!

— А я нарочно, что ли? — стал оправдываться Сергей. — Шел по улице, а он увидел, закричал. Вот и все.

— Вчера?

— Вот только.

— Чего же тебя погнала нелегкая, прости господи! — забушевала Манефа Семеновна. — Ушел на два дня, ну и сидел бы там. А его носит то сюда, то туда, как неприкаянного. И что же мне с тобой делать — ума не приложу. Зачем вернулся?