Памятник Бешеной Пехоте - [15]

— Давай на броню…

— Куда едем?

— К роднику, там местные кучкуются, похоже, какая-то нездоровая херня намечается…

Я запрыгнул на БМП и мы помчались к роднику в центре Хиди-Хутора. Когда подъехали, шум более-менее улегся. Представители от села спорили с нашими старшими офицерами. Суть их претензий не очень понятна: у них есть в деревне родник — основной источник воды, и местные просят нас не брать воду из их родника. Этот родник у них типа святой, по легендам в старые времена тут аллах чудеса какие-то устраивал. А русские, то есть мы, умеем очень быстро превращать в помойку и свалку все, к чему не притронемся (чистюли, бля). Короче — они просят учесть их просьбу, вспомнить о правах человека и отнестись с пониманием к их проблеме.

Я не уловил до конца, что конкретно местные нам предъявляют, и обратился за разъяснениями к Кобре:

— Им что, воды жалко?

— Для нас — да…

— А что мы пить будем? Я так понял, что альтернативы они нам не предлагают никакой.

— Да по херу им, что мы будем пить.

— Давай ночью заминируем этот родник и взорвем его на хрен. Если они нам воду зажали, то пускай и сами без нее сидят.

Похоже, что этот разговор «ни о чем» доконал не только меня. Какой-то майор-артиллерист решил поставить точку в затянувшейся беседе:

— В общем, так: воду из родника мы брали, берем и будем брать. Если начнутся какие-нибудь нездоровые поползновения со стороны мирных жителей — мы выставляем на роднике блок-пост, и тогда сами местные жители хрен к нему подойдут. Все свои жалобы направляйте или в европейский суд по правам человека, или в газету «Гудок» в письменном виде на четвертую страницу. Вопросы есть?

Вопросов не было…

Не спеша и нагло мы набрали бидон воды, тем самым подтвердив право брать воду откуда хотим.

Вечером удалось пообщаться с сыном хозяина огорода, на котором мы нарыли себе окопов. Чеченёнок, на вид лет четырнадцати, рассуждает вполне по-взрослому. Я заговорил с ним первый:

— Чего волком смотришь, нохча? Не рад нам, да?

— Зря вы сюда пришли. Вы все здесь умрете.

— Где-то я это уже слышал. А лично ты что против нас имеешь?

— Я русских резал и буду резать!

— Это сильно. Только интересно, ты о русских что знаешь?

— Все русские мужчины — алкаши, все русские женщины — шлюхи.

— Ну да, доля правды в твоих словах есть. И откуда только в тебе столько ненависти, а?

— Твой народ тоже ненавидит чеченов…

— А вы, типа, платите нам той же монетой?

— Зачем вы к нам пришли?

— Ну как зачем? «Чехов» мочить пришли. Мои предки воевали здесь с твоими предками, когда «замиряли Кавказ», теперь вот я воюю здесь с вами, и сдается мне, мои потомки будут так же воевать с твоими потомками.

— Вы — рабы своего двуглавого царя, а мы — свободные волки Ичкерии, вам нас никогда не победить!

— Слушай, фраер, меня внимательно: во-первых, мой народ живет далеко отсюда на севере и о чеченах знает не много, где Чечня находится — представляет с трудом, так что не рассказывай мне, что мой народ воюет с чеченами. Вы бьетесь с империей, с державой, а там таких народов, как твой и мой — сотни и раздавить вас мы рано или поздно раздавим. Во-вторых, лично я не русский, а русич — мои предки в колыбель новорожденным, в отличие от славян, клали только меч. Так что я живу мечом, то есть набегами и боями. Я не раб, я — воин! Ну, и в-третьих, лично ты поступаешь не так, как хочешь сам, а так, как решит твой тейп, и говоришь ты только то, что тейп разрешает тебе говорить. Вот и получается, что это ты — раб. Раб тейпа. А я — вольный русич. Так что, подрастай, становись абреком, бери автомат и уходи в лес, раз ты такой непримеримый нохча. Рано или поздно я тебя подстрелю. Ты мне веришь?

С минуту мы глядели друг другу в глаза. Потом пацан пробурчал на прощанье: «Вы все здесь умрете…» и пошел своей дорогой…

Стемнело. Наступила вторая ночь в Хиди-Хуторе…

…. Десант умер под утро. Он почти все время находился без сознания и, придя в себя только на несколько секунд, прохрипел: «Маме ничего не говорите… сестре расскажите… маме не надо…», затем вздохнул и перешел ту черту, когда о человеке вместо «есть» говорят «был»…

23.03.96

….БМП взвода «Лотос» стоит на парах, готовая к выходу. Завернутый в фольгу труп Десанта уложен на броню, внутри машины разместили раненых из взвода «Зимний» На завтра намечается уход всей колонны из Хиди-Хутора, так что «Лотос» идет на разведку дороги и обратно уже не вернется — переночует на базе 276 МСП и завтра будет там нас встречать. Шансы «Лотоса» пройти по дороге без проблем расцениваются примерно пятьдесят на пятьдесят, так что — как повезет…

В Хиди-Хуторе нам делать больше нечего: «чехи» свалили в лес и вылезать оттуда не торопятся, а местные жители за автоматы так и не взялись. Искать «чехов» по лесам можно вечно, но, думается, что завтра они, наверняка, захотят нас проводить и теоретически должны вылезти попрощаться.

А пока что в Хиди-хуторе и в окрестностях стоит звенящая тишина. Чувство такое, что эта тишина давит физически, вдруг замечаешь, что, даже разговаривая с другими, стараешься не шуметь и переходишь на шепот. Чтобы развеять морок, я даже выстрелил в воздух, но помогло это мало. Чтобы не загнать себя в паранойю и не сойти с ума, надо бы как-нибудь отвлечься. Макс предложил на месте гибели Десанта поставить крест. Я возразил: