Памяти Петра Алексеевича Кропоткина - [21]

Поэтому мы считали бы более полезным оседлое влияние и в этом случае как влияние на расположение умов вообще, в данном селе или даже околотке, так и влияние на отдельные личности, но в этом случае — на столько полное и сильное, чтобы по удалении деятеля из села, оставшиеся отдельные личности продолжали бы объяснять своим односельцам те же воззрения и продолжали бы подбирать лучших личностей для расширения дела. При этом считаем, конечно, необходимым, чтобы такое село или деревня впоследствии постоянно посещались (и по возможности чаще) тем, кто прежде в нем жил, или теми, которые через него сведут знакомство с кружком подобранных людей того села. Затем не менее необходимых считаем мы, чтобы кружок этого села был знаком не только с тем агитатором, который в нем жил, но и с людьми из кружков, образовавшихся в других селах. Быть может, для этого потребуются периодические съезды, которые мы считаем совершенно возможными, хотя бы на этих съездах приходилось ограничиваться даже одними рассказами выборных о том, что и как делается в разных местах, — то и тогда были бы они полезными; но весьма вероятно, что на этих съездах поднимутся и некоторые общие вопросы, касающиеся общего дела. Затем мы думаем, что полезно было бы, чтобы всякий деревенский кружок представлял собою какое-нибудь пособие организации, т.-е. сходился бы для обсуждения общих дел кружка (а такие общие дела всегда находятся, и их тем больше, чем ревностнее ведется агитация), представлял бы какое-нибудь распределение обязанностей по общему соглашению и сносился бы с другими знакомыми ему деревенскими кружками. Мы полагали бы, что никогда не следует останавливаться пред ничтожностью возможного состава кружка и наличных в данную минуту вопросов. Если бы кружок мог составиться только из трех человек, но за то эти люди были бы связаны тесною, личною дружбою, то общие вопросы у них нашлись бы и, раз признавши себя в круговой поруке по общему делу, они имели бы более задатков живучести. Если бы съезд состоял всего из выборных от 4–5 кружков и результатом его было бы только, в каждом из этих 4–5 человек, съехавшихся из разных мест, реальное, образное представление о том, что то-то делается там-то, — тоже и этот результат мог бы стоить некоторых затрат времени и средств, лишь бы не преувеличивалось его значение.

Таковы наши доводы за единичную пропаганду и организацию. Но если кружок собирается только для того, чтобы заниматься личным развитием и обучением, если он подбирает себе новых товарищей только для того, чтобы в большей компании безопасно вести болтовню о материях важных, то понятно, что это обращается в самое скверное и вредное безделье. Между тем, замкнутый кружок, если имеет он в виду только сговариваться между собою, неизбежно приходит к этому, если только его члены не обладают достаточным развитием всяких хороших сторон, а именно на такое-то большинство всегда следует рассчитывать. Вот тут-то, по нашему мнению, и является на помощь то, что мы назвали массовою пропагандою. Если целью такого кружка есть действительное распространение своих воззрений не только в кругу посвященных, но и всех односельцев, то такой кружок будет несравненно более застрахован от распадения и от нравственного растления, а вместе с тем будет подготовлять и дело народного движения. В самом деле, если наиболее интеллигентные личности (честные и искренние — эти условия мы считаем признанными прежде всего, как аксиомы) будут постоянно иметь в виду, — сегодня прочесть там-то, такую-то книжку и по поводу ее повести такую-то беседу, завтра завести на посиделке речь об том-то и т. д., то они достигают разом трех целей: лучше узнают настроение отдельных лиц и их способность отстаивать свои убеждения на людях, поддерживают известное настроение в большинстве, да, вместе с этим, и себя самих охраняют от безделья и пустой болтовни. Признаемся, мы как-то всегда не доверяем тем людям, которые приобретают убеждения для самих себя и про запас для исключительных личностей. То есть, мы приходим к заключению, что для того, чтобы единичная пропаганда и организация в крестьянской и рабочей среде могла итти сколько-нибудь успешно, необходимо, чтобы народные агитаторы из интеллигенции или из самой народной среды отнюдь не ограничивались бы одним общением с посвященными, а вместе с тем старались влиять на общее расположение умов во всей массе, всяким способом, какой только будет признан полезным, т.-е. сторонники личной пропаганды и организации признают полезность пропаганды в массе ради самой личной пропаганды и организации. Но пропаганда в массе и сама по себе имеет громадное значение. В самом деле, если мимолетное впечатление не может быть признано серьезно полезным, то никто уже не станет отрицать, что впечатление и действие, постоянно повторяющееся в массе в известном направлении, не могло достигать известного результата, видоизменяя расположение умов в известном направлении. Но нельзя же не признать, что такое видоизменение не только полезно, но и весьма желательно и это — по очень многим причинам. Прежде всего, хотя бесспорно верно, что социальные воззрения так справедливы, так легко вытекают из очень простых соображений, что они присущи всякому народу, но мы знаем, что от смутного сознания, — а оно, конечно, смутно, — до сознания, на столько ясного, чтобы село соглашалось с мерами, которые предлагают лучшие энергичные личности, еще очень далеко. Еще дальше до непосредственного действия. Поэтому, если мы и допустим даже, что в селе мог бы образоваться кружок лучших людей, что они пользуются уважением мира и что они, — взяв село во всей его теперешней неподготовленности, могли бы убедить его взяться за топоры (когда селу известно, что и другие села взялись за тот же исход), — то все-таки нельзя же утверждать, чтоб село, при неподготовленности массы, непременно приняло такие дальнейшие меры, которые облегчили бы и закрепили бы за ним победу; но мало того, нельзя ручаться даже, что, взявшись за топоры, оно возьмется разрушать именно то и в такой мере, что требуется разрушить. Поэтому, кроме подготовки отдельных людей, крайне необходимо, чтобы и во всю массу проникали, не только некоторые, а как можно более, как можно более ясные, сознательные представления о совокупности общих отношений и о возможных способах их переустройства. Говоря это, мы, конечно, вовсе не хотим утверждать, чтобы необходимо было дожидаться до социального переворота, пока во всю массу проникнут ясные, сознательные представления; но мы говорим, что чем больше их проникает, тем лучше, и что, следовательно, упускать какой бы то ни было случай для того, чтобы распространять в массе эти представления, было бы крайне странно и непоследовательно. Именно во всей массе необходимо развивать дух критики, дух недовольства, сознание безвыходности мирных реформ, дух бодрости и веры в возможность союзного действия. Чем более будет развит этот дух в каждом человеке, тем солидарнее со всеми будет также чувствовать себя отдельная личность, вошедшая в народную организацию, тем сильнее будет ее вера в возможность переворота, тем яснее в ней самой будут складываться ее воззрения на будущий возможный строй. Наконец, всякая личность есть продукт окружающих ее воззрений, и чем более проникают в массу известные воззрения, тем более выделяется из массы новых людей, отдающих себя общему делу, тем радикальнее эти люди.