Память сердца - [6]
Дома он все рассказал в красках. Надо мной посмеялись, поругали – и казалось, все! Но через несколько дней брат опять повез меня в тот же театр, не принимая с моей стороны никаких возражений: «Так нужно! Мне сказали, обязательно! Тебя хочет видеть главный человек!..» Я боялся:
– Меня же ругали уже! Что нужно от меня какому-то «главному человеку?.. Может, сбежать?..
Когда приехали в театр, брат ушел и тут же вернулся с каким-то дядей. Тот, улыбаясь, протянул мне руку:
– Здравствуйте, коллега!..
И повел меня… в буфет! Посадил за стол, развернул вазу с пирожными так, чтобы передо мной были самые красивые. Налил сладкой воды. Ох, и вкусная же была вода! Она потом на долгие годы стала моей любимой – «Крем-сода»!
Я съел два или три пирожных, охотно отвечал на вопросы. Мне было приятно его лицо, добрые со смешинкой глаза. И я, разохотившись, с большим удовольствием поведал ему про свои заветные маргаритки. Про овраги с орешниками, про опята, которых «ужас как много, будто из ведра кто выплеснул! Из корзин кто вытряс!..»
После буфета мы подошли к брату, и дядя, опять улыбаясь, обнимал меня за плечи, жал руку…
Это был первый человек, который разглядел во мне какие-то творческие задатки. Ему не было смешно, не хотелось меня воспитывать; его, видимо, удивило и тронуло мое абсолютное слияние с происходящим на сцене, мое абсолютное «Верю!». Он пригласил меня на другие спектакли. Прощаясь, снова пожал мне руку и серьезно сказал:
– До свидания, коллега. Будьте здоровы! Я весьма признателен, вы очень помогли мне…
Потом дома из разговора взрослых я понял, что он переделал мизансцену, и теперь в спектакле никто не прячет документы в часы. На реплику заговорщика: «Как с документами?» сообщник отвечает: «Все в порядке, в надежном месте». И чекисты уже обыскивают всюду, пока не устанут…
Это был главный режиссер театра. Как жаль, что я не помню, как его звали. Мне тогда было лет шесть, может семь, я еще не учился.
Прошло семьдесят шесть лет.
Клуб имени Кагановича
В Летниковском переулке, недалеко от нашего дома, при заводе имени Кагановича был клуб. При клубе – библиотека, балетный кружок, кружок рисования, юных авиамоделистов. Библиотекарша, маленькая нестарая женщина, была всегда ко мне как-то по-особому внимательна и добра. Расспрашивала: «Как прочитанная книжка? Что понравилось?.. Кем хочешь быть?» Советовала, что лучше прочитать, на что обратить внимание. Когда она уволилась, в библиотеку не хотелось ходить.
Потом, уже после войны, учась в вечерней школе, я увидел ее в Библиотеке имени Ленина. По заявкам посетителей она подбирала нужную литературу. Я был очень рад ей. Оказалось, и она меня помнила. И здесь она помогала мне подбирать литературу по искусству, статьи Луначарского, материалы из книг «Мастера искусств об искусстве», рецензии на спектакли и пьесы Арбузова, Розова. Частенько я приходил в библиотеку, а меня уже ждала стопка подобранных ею книг.
Как мне везло на хороших людей!.. Вот не забывается эта милая старушка! Почему? Может, потому, что мне, школьнику, благодаря ей открылся этот неисчерпаемый мир – мир книг, без которых я, наверное, уже не мог бы жить! Может, так случайность рождает закономерность?
Я благодарен судьбе, которая, как бы случайно, свела меня со многими людьми. Они сыграли важную роль в моей жизни. Но об этом после…
Балетный номер
Сестра моя, та, что на год старше, в этом клубе занималась в балетном кружке. Для единственного номера там не могли найти мальчика.
Сцена такая: девочки, все в цветах, кружатся в хороводе. Две из них крутят цветочную гирлянду, как веревочку на улице, а мальчик должен перепрыгивать через нее, как можно выше. Как я понимаю сейчас, это был, по-видимому, «Вальс цветов», по замыслу постановщика, и мальчик, словно эльф, должен парить над этим морем цветов. На роль этого сказочного «летуна», чтобы спасти номер, сестра меня и пригласила.
Больше месяца по два раза в неделю я аккуратно посещал кружок и так навострился прыгать, что мне всегда казалось, я достаю до потолка! Прыжки остались у меня в памяти до сих пор. Это, как звук тронутой в детстве струны, отзывается через многие годы. Я и сейчас часто вижу себя во сне… прыгающим до уровня верхушек деревьев! И пытаюсь проскочить меж электрическими проводами…
На концерте, который девчонки готовили долго, присутствовал известный летчик Герой Советского Союза Коккинаки. Во время танца гирлянда оборвалась. Я в смущении сбежал за кулисы. Но девчонки как-то так перехватили гирлянду, что можно было продолжать прыжки. Меня вытолкнули на сцену, и я продолжил «полеты», пока девчонки не шепнули: «Хватит!»
После концерта говорили: «Все прошло хорошо, никто ничего не понял. Будто так и было задумано…» Но никакое возбуждение от аплодисментов, от похвал Коккинаки не могло заслонить ощущения провала и растерянности от «сорванного» случайностью номера. Я был в сказке, я упивался полетом… – и вдруг!..
Больше в балетный кружок я не ходил. По-моему, он распался; без мальчиков у них, видимо, ничего не получалось…
Рисовальщик
Я записался в кружок рисования. В первый же день, без вступительных объяснений для новичков, всем, у кого не было, раздали листы бумаги и карандаши. Некоторые раскрыли свои альбомы.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».