Память острова Мэн - [11]

, и тот рыбак, который отправился бы на свой промысел без такого оберега, считался бы самым безрассудным глупцом.

Когда охота заканчивалась, одну из маленьких жертв с распростертыми крыльями закрепляли на вершине длинного шеста и несли впереди охотников, которые двигались процессией от дома к дому, распевая следующий стих:

Мы добыли крапивника для Робина-Бобина,

Мы добыли крапивника для Джека-из-Банки,

Мы добыли крапивника для Робина-Бобина,

Мы добыли крапивника для всякого человека.

Сделав привычный круговой обход и собрав все деньги какие смогли, они клали крапивника на дрожки и несли процессией на двор приходской церкви, где с причудливой торжественностью рыли могилу, хоронили птицу и пели над нею плачи на мэнском языке, — это называлось ее отпеванием[124]. После того как похороны завершались, общество образовывало за церковной оградой круг и танцевало под музыку, заготовленную на этот случай.

В настоящее время нет особого дня для охоты на крапивника. Птицу добывают одни мальчишки, кои следуют старому обычаю главным образом для развлечения. На день святого Стефана ватага мальчишек ходит от двери к двери с крапивником, который подвешен за ноги в центре двух обручей, перекрещивающихся под прямым углом, и украшен хвоей и лентами. При этом они поют стих под названием «Охота на Крапивника».

Если, допев этот стих, они достаточно удачливы и добывают какую-нибудь мелочь, то дают взамен перышко крапивника, и еще до конца дня подвешенную птицу можно видеть почти без перьев.

Церемония погребения этой птицы на исходе дня святого Стефана на церковном дворе давно оставлена, — его заменял берег моря или какой-нибудь пустырь.

Подземелье замка Рушен

[125]

Есть в глубине замка помещение, которое никогда на памяти людей не бывало открыто. Люди, принадлежащие к замку, весьма осторожны, когда говорят о причине этого. Но уроженцы острова, кои до крайности суеверны, утверждают, что тут не обошлось без волшебства. Они рассказывают, что сперва замок был населен феями, а впоследствии великанами, кои продолжали владеть им вплоть до дней Мерлина[126], который силой магии изгнал наибольшую часть их, возложив на остальных нерасторжимые, как они полагают, до конца света чары. В подтверждение этому рассказывают весьма необычную историю.

Говорят, под землею находится великое множество прекрасных покоев, превосходящих великолепием любую из верхних комнат. Несколько человек, храбрости более чем обычной, отважились в прежние времена спуститься вниз, дабы исследовать тайны подземных жилищ, но ни один из них не вернулся назад рассказать о том, что он видел. Было вследствие этого решено, что все проходы туда должны быть всегда закрыты, дабы никто больше не пострадал от своего безрассудства. Пятьдесят, быть может, или пятьдесят пять лет тому назад человек, обладавший необычайной дерзостью и решимостью, усердно добивался у тех, кто имел власть пожаловать оное, позволения посетить эти мрачные жилища. Он наконец добился своего: спустился вниз, с помощью веревки, которую взял с собой, и возвратился назад, чего ни один человек до него не сделал. И принес он вот какое удивительное открытие.

Пройдя через великое множество подвалов, он попал в длинный узкий проход. Продвигаясь по нему все дальше, он заметил, что спускается глубже и глубже. Пройдя, как он предполагал, с милю, он стал видеть свет, который — хотя светил он, казалось, издалека — был самым восхитительным зрелищем, что он когда-либо созерцал. Завершив наконец этот переход во мраке, он узрел большой великолепный дом, освещенный множеством свечей, — от него-то и исходил свет, который он видел. Изрядно подкрепившись бренди, прежде чем начать экспедицию, он имел довольно смелости, чтобы постучать в дверь, которую на третьем стуке открыл слуга, спросивший, чего ему надобно.

«Я хотел бы пройти так далеко, как смогу, — отвечал искатель приключений, — поэтому, будь так любезен, укажи, как мне исполнить мое намерение, ибо я не вижу иного пути, кроме темной пещеры, через которую я пришел».

Слуга сказал ему, что он должен пройти через этот дом; он повел его длинным переходом и вывел через заднюю дверь. Затем наш герой прошел значительное расстояние, прежде чем увидел другой дом, еще более великолепный, чем первый. Все окна в доме были открыты, и он увидел бесчисленное множество ламп, горевших в каждой комнате. Здесь он также намеревался постучать, но возымел любопытство взойти на бугор, с которого открывался вид на небольшую гостиную. Рассматривая ее, он увидел посреди комнаты из черного мрамора громадный стол, а на нем — распростертого во весь рост человека, или, вернее, чудовище, ибо, по его рассказу, был тот не менее четырнадцати футов в длину и десяти или двенадцати — в обхвате туловища. Этот громадный человек возлежал, как если бы спал, головой на книге, а рядом с ним был меч, соразмерный руке, которой надлежало пользоваться им.

Зрелище это устрашило нашего путешественника больше, чем все мрачные и угрюмые помещения, через которые ему пришлось пройти. Он решил поэтому не пытаться входить в место, населенное личностями столь чудовищного роста, и счел за благо возвратиться к первому дому, где тот же самый слуга препроводил его и сообщил, что, постучав в ту дверь, он увидел бы изрядное общество, но никогда не смог бы вернуться. Тогда он пожелал узнать, что это за место и кто им владеет. Слуга отвечал, что о таких вещах не откровенничают. Тогда он оставил это место и тем же мрачным переходом попал в подвалы, а вскоре после этого поднялся наверх, к солнечному свету.