Память и желание. Книга 2 - [43]

Закс ответил не сразу.

– Знакомая, – с небрежным видом наконец произнес он. – Советую, Шаци, обратить особое внимание на паштет, который вам подал Робертс. Кроме того, очень хороши медальоны с артишоками.

– Что за знакомая? – не сдавалась Катрин.

– Знакомая, подруга. Этого достаточно?

Его голубые глаза смотрели насмешливо.

Катрин, сама чувствуя нелепость своего поведения, насупилась.

– Вы что, спите с ней? Занимаетесь любовью?

Томас отложил вилку и строго посмотрел на нее.

– Катрин, я мог бы сказать, что это совершенно не ваше дело. Но буду с вами откровенен. – Он смотрел ей в глаза. – Да, иногда мы с Викторией занимаемся любовью. Например, у меня было назначено свидание с ней на сегодняшний вечер. Поэтому я обязательно должен был с ней объясниться. Теперь вы удовлетворены?

Он наблюдал, как на юном личике отражается целая гамма чувств: гнев, разочарование, потом робкая, неуверенная улыбка. Невинность этой девочки была поистине очаровательна.

– Томас… – Она опустила глаза, но тут же подняла их вновь. – Томас, вы на мне женитесь?

Закс захлопал глазами, потом вдруг расхохотался.

– Что тут смешного? – тихо спросила она, глядя на него с обидой.

– Нет-нет, ничего смешного, – поспешил уверить ее Томас. – Просто мне никогда еще не делали предложения о брачном союзе так решительно.

– Но вы ведь женитесь на мне, да?

Серые глаза смотрели на него с испытующей серьезностью.

Закс решил ответить столь же серьезно.

– Я обдумаю ваше предложение.

Катрин надеялась услышать совсем не такой ответ, и на глазах у нее выступили слезы. Однако плакать было нельзя – в столовой появился Робертс, который принес горшочки с цыпленком в сметане.

Томас сказал дворецкому, что сегодня повар превзошел самого себя, и попросил принести еще вина. Он выигрывал время, исподтишка наблюдая за Катрин. Ее явно обидел его ответ. Но почему вдруг она решила сделать ему такое предложение? Это застало его врасплох. Конечно, Томас очень хотел бы обнять ее, погладить по каштановым волосам, коснуться упругой молодой груди… Но нет, нельзя давать волю воображению. Речь идет о чем-то большем, нежели о плотских забавах.

– Послушайте, Шаци. Главное – не расстраивайтесь. Нельзя выходить замуж за мужчину лишь потому, что он имеет любовницу. Нельзя требовать от него немедленного ответа в таком важном вопросе. Вам, должно быть, и раньше приходило в голову, что у меня есть своя интимная жизнь. Ведь я еще не покойник.

Ее лицо помрачнело.

– Так. Я вижу, что ошибаюсь и подобные мысли в голову вам никогда не приходили. Но неважно, дело не в этом. Понимаете, – он сделал паузу, – брак – дело серьезное. Причем для вас в гораздо большей степени, чем для меня.

Катрин неловко поднялась, отодвинула стул.

– Извините, Томас. Я что-то неважно себя чувствую.

Он меня не любит, думала она. Ему нет до меня дела. Во всяком случае, в качестве жены я ему неинтересна. Он такой же, как мой отец с этими своими женщинами. Для него я ребенок, игрушка, и не больше.

Томас быстро подошел к ней, взял за руку.

– Давайте сядем к камину и спокойно обо всем поговорим.

Преодолев ее сопротивление, он отвел девушку в гостиную, усадил на диван, налил ей бренди.

– Если вы достаточно взрослая, чтобы делать предложение, значит, уже можете пить спиртное.

Он старался разрядить атмосферу.

Погладив ее по руке, сказал:

– Расскажите, Шаци, в чем, собственно, дело? Вы что, беременны? У вас был роман с кем-нибудь из ваших молодых друзей?

Катрин в ужасе отшатнулась.

– Ничего подобного! – с возмущением воскликнула она.

– И то слава Богу. – Томас улыбнулся. – Рассказывайте.

Катрин смотрела на огонь, на пляшущие языки пламени. Потом обвела взглядом мраморный камин, картину Георга Гроша, мрачный урбанистический пейзаж с унылыми улицами и нелепыми физиономиями прохожих.

– Просто мне нравится быть с вами, – медленно сказала она. – Мне нравится жить у вас. Я хотела бы находиться здесь все время.

Девушка обернулась к нему. Глаза ее были широко раскрыты, губы дрожали.

Томас потянулся к ней, и Катрин подставила ему свой нежный, невинный ротик. Закс знал, что ему ничего не стоит возбудить эту девственницу. Она была пассивна, но явно жаждала ласк. Однако Томас взял себя в руки и по-отечески обнял девушку за плечо.

– Катрин, я вижу, вас что-то тревожит. Что-то произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Может быть, все дело в том молодом человеке, Карло?

Катрин покачала головой и прижалась к его плечу. Она вновь смотрела на огонь.

– Я узнала, что Фиалка – моя сестра. Моя сводная сестра, – прошептала она.

– Понятно. Но я не вижу здесь повода для печали. Вы же всегда любили принцессу. И Фиалку тоже.

– Да, – растерянно кивнула Катрин. – У меня такое ощущение, будто меня все предали, обманули. Жакоб должен был сказать мне об этом сам. Он обращается со мной, как с ребенком.

Она не стала рассказывать Томасу про Камиллу и про свои подозрения.

– Понятно. – Томас встал, прошелся по комнате. – И вы приехали сюда, чтобы ответить предательством на предательство. Око за око, зуб за зуб. Отец изменил вам с принцессой, вы измените ему со мной.

Его глаза смотрели на нее с раздражением и вызовом.