Память героя - [20]

— Иди, Тео, у меня нет ответов на твои вопросы, — слизеринский декан начал чувствовать головную боль. — Если будут изменения с Драко, я сообщу.

— Сэр, ещё один вопрос. А бывали ли случаи, когда шляпа давала первокурснику самому сделать выбор из двух факультетов?

— Да, такие случаи были. Теперь иди. Мне надо подумать.

Тео поклонился и вышел. Не один слизеринский декан имел неразгаданные загадки. Закрывая дверь, Нотт заметил, что в покои Снейпа через специальное окошко залетела малфоевская сова с посланием.

Зельевар, зная далеко не кроткий нрав совы Люциуса, дал ей печенья и развернул пергамент. «Данные магглы работали в начальной школе в Литтл Уингинге. И учился в ней только один ребенок-волшебник — Гарри Поттер. Я приду в школу, как только Драко проснется и ему дадут все лекарства. И защитить сына этой магглорожденной тебе на этот раз не удастся!». Эта записка окончательно развеяла все сомнения и подтвердила худшие опасения самого Снейпа.

Зельевар без сил опустился в кресло. Как некстати. Люциус, выяснив имя возможного виновника в случившимся с Драко, готов броситься в бой, забывая о хваленой слизеринской осторожности. А Поттер и знать ничего не знает о происшествии. И гриффиндорская староста блестяще это сможет доказать. Люциус не поможет Драко, выставит себя в глупом виде и предоставит кучу бонусов Дамблдору. И даже не хотелось думать, что устроит Воландеморт, узнав, что они сразу не доложили ему о ситуации. Но как остановить Люциуса, который от беспокойства за сына готов был перевернуть мир, зельевар не знал.

В информацию, рассказанную Тео, зельевар тоже поверил. На его факультете Нотт был одним из самых сообразительных учеников и что-то утаивать в такой момент не мог. Но больше всего его поразили правила, действующие у гриффиндорцев. Даже на его факультете, а Слизерин был самым организованным в этом плане, не было таких жестких ограничений. А модификация обычной следилки просто впечатляла. Такое заклятье, но без фиксации в книге результатов, использовали матери, когда шли с ребенком в людное место. Зельевар ужаснулся, что бы мог сделать, к примеру, директор, если бы узнал о таком улучшении заклятья.

И вообще, ни поведение золотого мальчика, ни его верной подруги заучки Грейнджер не вписывались в привычные гриффиндорские рамки. Да и поступки этих наивных и прямолинейных грифиндорцев ставили в тупик. Так действовать могли лучшие представители его факультета. Исходя из полученных данных, профессор бы не удивился, если бы сегодня на занятиях он увидел, как шляпа предлагает младшему Поттеру отправиться на слизеринский факультет.

И тут слизеринца бросило в холодный пот. Вот она, та мелочь, которая не давала ему покоя. Воспоминания Поттера. Те воспоминания, которые он видел, точнее, не видел, в его памяти на занятиях. Он видел неприятные картины из детства, школы. Но в сравнении с эпизодами, подсмотренными у Драко, это были легкие неприятности.

Теперь зельевар понял, что за деталь его мучила. Он ни разу не увидел в памяти Поттера ни гибели Квиррелла, ни нападения дементоров на третьем и перед пятым курсом. Ни тролля, ни василиска, ни дракона. Даже смерти Седрика Диггори и возрождения Воландеморта в воспоминаниях гриффиндорца он не заметил. Как будто их и не было вовсе.

Зельевар глухо рассмеялся. А их и не было. Золотой мальчик его просто одурачил. Каким-то образом он собрал все свои самые страшные и болезненные воспоминания и поместил в какое-то тайное место. Драко во время дежурства это место обнаружил и посмотрел часть воспоминаний Поттера. В эту версию вписывались все факты, кроме одного. Почему Драко просматривал столько воспоминаний сразу? Он же знал, как это опасно.

Мысли слизеринца снова вернулись к Поттеру. Конечно, ему не будут даваться щиты на мыслезащите. Кто в здравом уме и состоянии будет защищать пустой сейф, если сокровища в это время находятся в пещере, охраняемой драконом? И в том, что от такого «дракона» и пострадал его крестник, зельевар уже не сомневался.

Снейпу оставалось только ждать, кто первым прибудет в его покои. Разозленный Люциус, жаждущий крови Национального героя, или сам Национальный герой, даже не знающий, какую ситуацию он умудрился спровоцировать. Профессору оставалось только ждать.

* * *

А вот Люциус ждать больше не намеревался. Драко все никак не просыпался, и лорд Малфой собирался направиться в школу и вытрясти из гриффиндорца, что именно он сотворил с его сыном.

Люциус уже взялся за ручку, как в комнату влетел Патронус Нарциссы. «Малфой, не смей даже шагу ступить от кровати нашего сына», — зашипел лебедь голосом его жены. Люциус замер на месте. Такого голоса у всегда спокойной Нарциссы он ещё не слышал. Такого ужасающего шипения он не слышал даже у сестрички Нарси, безумной Беллы.

Лорд раздумывал, как же ему поступить: пойти в школу или остаться возле сына, как приказала жена, как вдруг с кровати раздался стон. Люциус, забыв обо всем, бросился к сыну.

— Драко! Сынок! Очнулся? Чем тебе помочь? — это было последнее, что произнес старший Малфой, прежде чем его сознание было затянуто в серый омут.