Память, что зовется империей - [8]

Шрифт
Интервал

Придворному хватило вежливости побледнеть и упрямства – повториться.

– Какой интересный обычай.

– А что делаете вы? – спросила Махит. Подошла ближе к трупу Искандра, буквально сама не своя. Пока что рот вроде бы находился под ее управлением, но вот ноги принадлежали Искандру. – Прошу прощения за вопрос. В конце концов, я не гражданка.

– Обычно хороним, – сказал человек в красном так, будто отвечал на этот вопрос каждый день. – Желаете осмотреть тело, госпожа посол?

– Для этого есть какие-то причины? – спросила Махит, но сама уже оттягивала простыню. Пальцы вспотели, скользили по ткани. Труп был голым – мужчина лет сорока, кожа в самых прозрачных местах обрела тот самый голубоватый оттенок. Инъекционный консервант, во всем теле. Уколы так и бросались в глаза – дырки, окруженные нимбом из бледной и опухшей кожи, на каротидной артерии и локтевых венах обеих рук. Дополнительная точка у основания правого большого пальца, перекосившая ладонь. После очередной отключки она уставилась на нее: только что смотрела на лицо, а теперь – на запястье, словно имаго нужно было увидеть все изменившиеся места на своем старом теле. Даже если Махит, как преемнице, захотелось бы потребовать прах – а она сомневалась, что ей хотелось, – казалось очень неразумным употреблять внутрь то, что вводил человек в красном. Три месяца без признаков гниения. В горле так и чувствовалась желчь, где-то за металлическим эндокринным водопадом. Тела должны разлагаться и перерабатываться.

Но империя сохраняла все, снова и снова пересказывала одни и те же истории; почему бы не сохранять и плоть вместо того, чтобы найти для нее полезное применение?

Она касалась запястья, имаго водил ее пальцем по месту инъекции и дальше, по ладони, прослеживая след какого-то шрама. Плоть была резиновой, пластмассовой на ощупь, поддавалась одновременно слабо и чересчур – у ее Искандра еще не было этого шрама; ее Искандр еще не умер, – и вот очередная тошнотворная волна головокружения, зрение по краям заискрилось и замельтешило, и она снова подумала: «Мы так спалим всю проводку, прекрати…»

<Не могу>, – снова ответил Искандр – огромное отрицание в ее разуме, разрыв, словно ушедший в землю разряд, – и тут он пропал.

Мертвая тишина. Даже без ощущения, что он смотрит глазами Махит. Она почувствовала себя невесомой, переполненной эндорфинами, которые выплеснулись ненамеренно и в ужасном одиночестве. Язык отяжелел. Стал на вкус как алюминий.

С ней еще не происходило ничего подобного.

– Как он умер? – спросила она и поразилась, что говорит совершенно нормально, совершенно невозмутимо; спросила исключительно разговора ради. Ни один тейкскалаанец не знал об имаго, ни один даже не понял бы, что сейчас с ней произошло.

– Задохнулся, – сказал человек в красном, привычно дотронувшись до шеи трупа двумя пальцами. – Закрылось горло. Весьма прискорбно; но часто физиология неграждан так сильно отличается от нашей.

– Он съел то, на что у него аллергия? – спросила Махит. Какой-то абсурд. Она оцепенела от шока, и Искандр, похоже, умер от анафилаксии, и если она не будет держать себя в руках, то начнет истерически хохотать.

– На ужине с министром науки Десять Перл, не меньше, – сказал последний придворный – из Информации. Казалось, этот вылез из классической тейкскалаанской картины – его черты лица были невероятно симметричными: пухлые губы, низкий лоб, идеальный нос крючком; глаза – как глубокие бурые озера. – Вы бы видели новостные трансляции, госпожа посол; таблоиды как с ума сошли.

– Двенадцать Азалия не хотел вас задеть, – сказала Три Саргасс со своего места у дверей. – Новости не разошлись за пределы дворцового комплекса. Такое не стоит знать обычным гражданам.

Махит вернула простыню на подбородок трупа. Не помогло. Он все еще был там.

– И станциям не стоит знать? – спросила она. – Курьер, просивший о моем присутствии в Городе, выражался без нужды расплывчато.

Три Саргасс пожала одним плечом, едва заметным движением.

– Госпожа посол, хотя я асекрета, не каждый асекрета осведомлен о решениях министерства информации в целом.

– Что прикажете делать с телом? – справился человек в красном. Махит взглянула на него: высокий для тейкскалаанца. Его глаза, расслабляюще дружелюбные и зеленые, почти наравне с ее. Она даже не представляла, что делать с трупом. Сама она еще никого не сжигала; еще слишком молодая. Оба ее родителя живы. А кроме того, было принято звонить распорядителю похорон, и все устраивал он – желательно, пока тебя держит за руку кто-нибудь из твоих любимых и плачет с тобой из-за общей утраты.

Что делать конкретно с этим телом, она представляла еще меньше. По Искандру не заплачет никто, даже она, а во всем тейкскалаанском космосе не найдется ни одного сведущего распорядителя похорон.

– Пока ничего, – выдавила она и тяжело сглотнула, чтобы подавить остатки тошноты. Пальцы словно наэлектризовались – сплошь покалывание там, где они касались кожи мертвеца. – Я, конечно, все решу, когда лучше ознакомлюсь с доступными возможностями. До тех пор – ну, он ведь не сгниет, верно?

– Только очень медленно, – ответил человек в красном.


Рекомендуем почитать
В воздушном океане (фантазия)

Совокупность современных достижений аэротехники, успехи радио, исследование воздушных течений на больших высотах, возможность летать на этих высотах с большими скоростями, многие другие изобретения в деле постройки аэропланов, геликоптеров и дирижаблей и, кроме того, перспективы новых возможных открытий в этой области побуждают меня заглянуть немного вперед и рассказать о всех этих достижениях и проектах в форме описания как бы осуществленного будущего полета.


Гуркха и Владыка Вторника

Начинается история с того, что великий джинн Мелек Ахмар просыпается в саркофаге, куда его хитростью запихнули враги. Мелек проспал несколько тысячелетий и совершенно ничего не знает о том, как переменился мир. Впрочем, как раз этот момент Раджу Джиннов не особенно волнует, для этого он слишком могуществен. И вот Мелек спускается с гор и встречает по дороге гуркху Гурунга, который обещает отвести Владыку Вторника в город Катманду, управляемый искусственным интеллектом с говорящим именем Карма. Большая часть человечества сейчас живет в мегаполисах, поскольку за их границами враждебные нанниты уничтожают все живое.


Энергия, власть и слава

Молодой ученый открыл способ получения безграничной энергии и с гордостью демонстрирует его своему старому учителю…


Рассказы

Содержание: 1. Грим 2. Ночные пластуны 3. Красный дом 4. Морожник 5. Он постучится в вашу дверь 6. Осиное лето 7. Жизнь за один день 8. Лучшие друзья 9. Глубина 10. Город гибели 11. Клетка Желторотика 12. Ночь призывает Зеленого Сокола 13. Булавка 14. Ночь, когда я убил Короля 15. Черные ботинки 16. Ящер 17. Чико 18. Съешь меня 19. Что-то происходит 20. Призрачный мир 21. Штучка 22. Красавица 23. Чудесным летним днем, когда он был… 24. «Миля чудес» 25. Дети из проектора сна 26. Странная конфета 27. Белый.


Обманки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Концессия на крыше мира

Американский ученый и изобретатель Мак-Кертик получает концессию на добычу уникального памирского теллита. Новооткрытый металл не только сулит переворот в технике — толстосумам из США во главе с миллиардером Морганом он обещает победу над ненавистной Евразией, ставшей к 1945 году союзом советских государств.


Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика [сборник litres]

Финалист премии «Локус». «Невидимые планеты» — новаторская антология современной китайской фантастики под редакцией писателя Кена Лю. Сборник включает «Заботу о Боге» Лю Цысиня, получившую премию «Хьюго», номинированный на премию Старджона «Складывающийся Пекин» Хао Цзинфан и другие произведения ведущих китайских фантастов. Впрочем, слабых текстов тут просто нет: одни рассказы получили награды, другие — признание серьезных критиков, некоторые были выбраны для антологий «лучшего за год», и все они являются личными фаворитами блестящего составителя Кена Лю.


Эпоха сверхновой

Мир больше никогда не будет прежним. Беспрецедентное и грандиозное историческое событие – вспышка Сверхновой, начало отсчета новой эпохи. Излучение звезды убьет всех взрослых старше 13 лет в течение года. Возможно ли за такой короткий срок подготовить детей к самостоятельной жизни? Каким будет новый мир? Взрослые всегда ассоциировали детство с добротой и миролюбивостью. Однако они даже представить себе не могли, что меньше чем через год после начала Эпохи сверхновой мир детей окажется ввергнут в пучину новой мировой войны.


Потаенная девушка

Премия Locus за лучший сборник рассказов года. Финалист премии Goodreads. Повести и рассказы номинировались на премии Locus, Ignotus, Grand Prix de l`Imaginarie, награды журналов Interzone и Bifrost. Сборник новелл Кена Лю – редактора и переводчика, открывшего миру Лю Цысиня. Твердая научная фантастика, футуризм, посткиберпанк и азиатское фэнтези в аниме-стиле. Лю – один из создателей сериала «Любовь, смерть и роботы». Рассказы об убийцах, путешествующих во времени, повести в стиле сериала «Черное зеркало» о влиянии криптовалют и интернет-троллинге, новеллы о искусственных интеллектах в облаках глобальной компьютерной сети, душераздирающие истории отношений между родителями и детьми.


Семиевие

Неожиданная катастрофа обрекла Землю на медленную, но неотвратимую гибель. Нации всего мира объединились для осуществления грандиозного проекта – спасти человечество, отправив его представителей в космос. Но непредсказуемость человеческой натуры вкупе с непредвиденными проблемами губят эту затею, и в живых остается лишь горстка людей… Пять тысяч лет спустя их потомки готовятся к очередному путешествию в неведомый и странный мир, полностью преображенный катаклизмом и ходом времени. Они возвращаются на Землю.