Память, что зовется империей - [43]

– Ты жива! – воскликнула Махит.

– Пока что, – сказала Три Саргасс, – но это вопрос времени.

Махит осеклась.

– Серьезно? Скорее вернись в больницу…

– Махит, это безвкусная шутка о неизбежной бренности, – сказала Три Саргасс с хрупкой бодростью. – А еще говорила, что разбираешься в тейкскалаанцах.

– Юмор – последнее, что человек осваивает на неродном языке, – сказала Махит, но сама знала, что покраснела от стыда – как из-за своей чрезмерной заботы, так и из-за лингвистической промашки. – Что ты здесь делаешь?

– Когда Двенадцать Азалия приехал ко мне в больницу, он намекнул, что тебя удерживают против воли и заставляют слать неподписанные инфокарты по дворцовой почте. Я думала, что… спасу тебя? Раз ты под моей ответственностью и вчера уже чуть не взорвалась из-за меня.

– Двенадцать Азалия слегка преувеличивал, – сказала Махит.

– Только слегка, – заметила Три Саргасс с многозначительным взглядом на белый позаимствованный наряд Махит.

– Я вся была в крови Пятнадцать Двигателя, – возразила Махит. – Это не…

– Ты провела ночь у самой опасной женщины при дворе – и теперь стоишь в ее одежде.

Махит прижала два пальца к переносице, стараясь не рассмеяться.

– Клянусь, Три Саргасс, с твоими непристойными намеками и анонимными посланиями Двенадцать Азалии я правда почувствую себя персонажем в «Красных бутонах для Тридцать Ленты».

– Если забыть о том, что я не понимаю, как эта книга проскользнула на Лсел мимо императорских цензоров, – сухо сказала Три Саргасс, – и что я бы ни за что не обвинила эзуазуаката в злоупотреблении властью при общении с представителем другой страны – по крайней мере не в пределах действия записи у нее же в кабинете и уж точно не эзуазуаката, которую лично я уважаю и ценю… Что, ее превосходительство тебя не отпускает, да?

Вдобавок к болезненным теням под глазами лицо Три Саргасс заливал лихорадочный румянец. Махит думала, что ей бы стоило присесть. Но нет же, стоит посреди комнаты, словно Травинка, как ее прозвал Двенадцать Азалия: тонкая, гнется на ветру, но все равно делает свое дело – предупреждает Махит, что за ними наверняка наблюдают.

– На плазе Центр-Семь были демонстрации. Народная аккламация, – сказала Махит.

– Очень уважительная причина не пускать тебя на улицы. Я же не спорю. Просто… просто сегодня утром Город странный, даже так близко к центру. Полагаю, всему виной взрывы.

Махит села сама – на тот самый диван, где ее допрашивали в предыдущий вечер – и тем самым пригласила присоединиться к ней Три Саргасс. Было приятно, когда та последовала примеру: сочувственное зеркало – а еще не приходится видеть, как она почти без сил стоит навытяжку. Интересно, бывают ли последствия от нападения самого Города. Как физические, так и психологические. Судя по тому, как себя вела Три Саргасс, – и те, и другие.

– Расскажи, в чем странный?

Три Саргасс покачала ладонью.

– Слишком мало прохожих. Словно коллективная нервозность. И, конечно, станцию «Центр-Девять» перекрыли, метро не работает…

«Работает», – услышала Махит эхо откуда-то издалека. Ощущение, будто от плеч через локти пробежали электрические искры, чтобы зашипеть в вытянутых пальцах.

– …ваше новое интегрированное метро работает круглосуточно без операторов, – говорил Искандр Агавн. Он облокотился на инкрустированную столешницу, которую поставил у себя в кабинете Десять Перл – новоназначенный министр науки Десять Перл, с перламутровыми кольцами на каждом пальце, словно в подражание собственному имени. – Была же у Города какая-то методология, когда линии работали самодостаточно, и какая-то методология появилась сейчас, и я признаюсь в своем большом интересе к ним.

Десять Перл довел тейкскалаанское равнодушие до уровня высокого искусства: он передает величайшее презрение самым тихим вздохом, но Искандр таких людей знает – на самом деле ему неймется похвастаться своим проектом. А его проект соединяет все части планетарного Города – как подземными, так и надземными линиями, причем действуют они совершенно автономно. Этим он и заслужил пост – теперь он возглавляет Науку.

– Господин посол, – говорит Десять Перл, – ума не приложу, на что станции Лсел нужно метро.

– Не нужно, – довольно легко соглашается Искандр, – но автоматическая система, которой можно доверить перемещение сотен тысяч человек без ошибок и без конфликтов, – это, вы явно можете представить, имеет огромный интерес для любого, кто живет внутри неидеальной автоматической системы, как все мы, беспланетные. Вы внедрили в существующий ИИ Города человеческий разум? Отряд добровольцев вроде Солнечных, которые все вместе теперь надзирают за системой?

Десять Перла зацепила тема: Искандр следит, как тот понемногу оттаивает. Он сказал ученому что-то почти правильное, но и достаточно ошибочное, чтобы естественное желание просветить и научить варвара возобладало над куда более бдительным стремлением сохранить новую технологию под покровом тайны. Глаза министра чуть расширились. Искандр ждет: это как выманивать голодного зверя из берлоги.

– Не как Солнечные, – говорит наконец Десять Перл, – Город – не коллективный разум.

Что уже интересно, поскольку предполагает, что Солнечные –