Память - [14]

Любознательный Читатель. Но ведь законы истории объективны и действуют независимо от характера и воли отдельных лиц.

– История складывается из действий людей, которые в определенных обстоятельствах руководствуются экономическими, политическими, социальными, религиозными и иными стимулами и мотивами, связанными с назревшими переменами в общественном бытии. Разложение родоплеменного строя в монгольских степях и образование феодального государства было исторически неизбежным. Секретарь МНРП товарищ Б. Лхамсурен говорил в своем докладе, прочитанном в 1963 году, что «деятельность Чингисхана в первый период его правления соответствовала объективно-историческому процессу объединения монгольских племен, образованию единого монгольского государства… Но в дальнейшем, когда Чингисхан перешел на путь завоеваний и грабежа чужих стран и народов, его деятельность приобрела реакционный характер». Конечно, нравственные качества ведущего деятеля относительно хода событий могут быть случайными, хотя, как правило, они в той или иной степени отражают мораль среды, их породившей, когда цели ее идут вразрез с историей, если иметь в виду гуманистическое развитие человечества. Не монголо-татарские племенные объединения, а этнически разнородные степные воины, поссорившиеся со своими родами и объединившиеся вокруг молодого Темучина, дали ему своеобразную клятву-присягу, хорошо выражающую цели раннефеодальной степной военщины, идущей на смену разлагавшимся родовым сообществам: «Когда Темучин станет ханом, то мы, передовым отрядом преследуя врагов, будем доставлять ему прекрасных дев и жен, юрты, рабов и лучших лошадей. При облаве выделять тебе половину добычи. Если мы нарушим в дни войны твой устав, разбросай наши черные головы по земле…»

В соответствии с реакционными целями и характером хана-императора складывалась позже в государстве Чингиса этика, учреждались жестокие законы и обычаи военной и гражданской жизни, которые ни в коем случае нельзя соотносить с психическим складом монгольского народа тех или иных времен. Средневековые путешественники, посещавшие метрополию чингизидов, в числе других черт, присущих монгольскому населению, отмечали широкое и доброе гостеприимство, свободолюбие, лад и взаимное уважение, царящие в семьях, дисциплинированность и обязательность. А вот какая характеристика дана в «Сокровенном сказании» полководцам – знаменитым «четырем псам» Чингиса, выступавшим в поход против найманов:

Лбы их – из бронзы,

А рыла – стальные долота,

Шило – язык их,

А сердце железное.

Плетью им служат мечи.

В пищу довольно росы им,

Ездят на ветрах верхом.

Мясо людское – походный их харч,

Мясо людское в дни сечи едят.

С цепи спустили их. Разве на радость?

Долго на привязи ждали они!

Да, то они, подбегая, глотают слюну.

Спросишь, как имя тем псам четырем?

Первая пара – Чжебе с Хубилаем,

Пара вторая – Чжельме с Субетаем.

Сделаем необходимую скидку на литературную гиперболизацию и познакомимся с более достоверным и очень характерным жизненным кредо самого Чингиса. Собрав незадолго до смерти своих полководцев и наследников, он спросил их, в чем заключается высшая радость и наслаждение мужчины. Все без исключения ответили: в соколиной охоте. «Тогда Чингисхан, – пишет Рашид ад-Дин, – соизволил сказать: «Вы не хорошо сказали! Величайшее наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет, заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, в том, чтобы сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать!»

Заканчивает свою летопись Рашид ад-Дин восклицанием: «Да будет мир над людьми мира!»

Любознательный Читатель. Не настало, однако, мира над людьми мира и после смерти Чингиса!

– Да, его дело продолжили сыновья и внуки, подымая волнами один покоренный народ на другой во главе с опытнейшими военачальниками.

– Ну, и сами они были хорошими полководцами.

– Кто, например?

– Батый.

– Доказать это невозможно.

– Но общепринято, что он был выдающимся полководцем.

– Допущение. Действительно, выдающимся полководцем XIII века был совсем другой человек – личность, можно сказать, феноменальная…

– Интересно, кто же?

– Впервые на исторической арене он появляется в год Свиньи, летом 1202 года, в конце которого Чернигово-Северская земля потеряла князя Игоря Святославича. И не за горами был день, когда это имя джагинхира, то есть главнокомандующего, сделается первым и останется таковым в военных реляциях орды на долгие десятилетия. В различных монгольских, персидских, латинских и русских источниках я насчитал множество вариантов этого имени, однако при любых разночтениях под ними подразумевается один и тот же человек: Субудай, Субеэтай, Субут, Субэдей, Субуэдай, Субэ-тэй, Субудэй, Субугэдай, Субу-бей, Субетай, Субудэ, Субу, Су-бу-тхай, Субутли, Субеетай, Сибедей, Себедяй…

Согласно китайской «Юань-ши» («Истории монголов»), «в год Тельца Чингис устроил железную кибитку для Субудая и отправил его преследовать детей Тохтоа: Худу и других». Год Тельца – это 1205-й, «железная кибитка», скорее всего, прообраз танка, – обитая листовым железом повозка, защищавшая от стрелы, меча, копья, а новые враги – меркиты. Авторы «Сокровенного сказания» образно излагают напутствие-инструкцию Темучина, положившего во что бы то ни стало изловить детей меркитского хана: