Спаситель отпросился со смены и стал ухаживать. Первым делом он сбегал к завхозу и принёс пару досок, положил их поверх коечной сетки, чтобы было ровно, сверху бросил матрац и постелил простыню. Потом перенёс туда девушку, взбил ей подушки и укрыл одеялом. Затем он убежал на улицу, а вернулся с пятью литрами пива, больничной уткой для Ларисы и вяленым лещом. Потом в три приёма притащил снизу свой магнитофон с колонками и расставил аппаратуру.
И только после всех этих приготовлений они с Ларисой чокнулись полными пивом эмалированными кружками.
– За тебя, Серёженька! – потупившись, сказала Лариса.
– За нас, милая! – восхищённо глядя на неё абсолютно влюблёнными глазами, прошептал Смычков.
Они выпили, и Смычков, наклонившись над кроватью, нежно поцеловал её в губы. Поцелуй затянулся надолго и мог быть ещё дольше, но у Ларисы пошла пивная отрыжка, и она деликатно отвернулась.
– Не хочешь целоваться? – огорчился он.
– Да рыгнула я, – улыбнувшись, ответила она.
– Я тебя люблю.
Она хотела ответить «я знаю», но, оговорившись, произнесла «я тоже». Поправляться не стала.
Они пили пиво три дня и три ночи, и первые сутки немало пошатался по коридору с полной уткой пьяный Смычков, однажды даже расплескал, не дойдя до туалета. Это была чистая и целомудренная любовь девушки и её спасителя.
И даже когда уже Лариса поднялась с постели, их любовь ещё почти неделю оставалась столь же целомудренной, потому что одно дело – с постели, а другое – под возлюбленного. Впрочем, зачем же скромничать? Не под возлюбленного, а под жениха, потому что через полгода они поженились.
И я был на этой свадьбе, и пиво пил, и, бывши дружкою, уже надоумил Смычкова, что ему следует делать с новобрачною. И даже, сказать по правде, будучи к концу вечера слишком навеселе, просил обоих молодожёнов, чтобы они разрешили мне самому показать жениху, как это делается. Уж так хороша была невеста в свадебном наряде! Молодожёны посмеялись, но не разрешили, и я долго в одиночестве плакал, пока не уснул.
Лариса, правда, так и не стала выдающимся микробиологом, но зато жили они долго и счастливо – и сейчас живут, чего и нам с тобой желаю.
