Пальмы в снегу - [140]

– Потише, Килиан, – вмешался Грегорио. – Масиас обвинил ополченцев в убийствах, а свою Национальную гвардию – в организации переворота. Мол, спелись с «испанскими лесорубами».

Килиан пожал плечами.

– Уезжай, если хочешь. Тех, кто останется, хватит, чтобы собрать урожай.

Гарус улыбнулся. Парень давно доказал, что у него есть характер.

– Я не собираюсь терять жалованье, – буркнул Грегорио. – Но придет время – уеду. Меня, в отличие от тебя, здесь ничто не держит, – ядовито добавил он.

Килиан быстро проговорил, обращаясь к Гарусу:

– Я женат по обычаям буби на Бисиле, одной из дочерей Хосе. У нас с ней общий ребенок, его зовут Фернандо Лаа. Я ничего не скрываю. Думаю, вы это знаете.

Гарус налил себе еще кофе. Он никогда не обращал внимания на слухи. Про Килиана он слышал, но думал, что это несерьезно. Так вот в чем истинная причина того, что парень не хочет уезжать! Гарус почувствовал разочарование. То, что он посчитал мужеством, было всего лишь блажью, которая кончится, как и все подобные, – ничем. Но даже если и так, он не мог не признать, что испытывает уважение к Килиану.

– Когда-нибудь Масиас поймет, что нуждается в нас, – твердо сказал управляющий. – Откуда еще он возьмет деньги? Но в любом случае, белым поостеречься не мешает. – Он указал на Симона, Вальдо, Хосе и Нельсона. – Вы четверо – не покидайте плантации.

– Но это не касается нигерийцев, – возразил Нельсон, подумав про Обу.

– Пока не касается. – Гарус указал на Килиана и Грегорио. – А вы…

Его прервали резкие звуки автомобильного гудка. Все выскочили из столовой и увидели Эмилио: он яростно кричал, наполовину высунувшись из окна машины; рядом с ним сидел отец Рафаэль, которого Эмилио подобрал в Сарагосе.

– Успокойся, Эмилио! – сказал Гарус. – Что стряслось?

– Я должен предупредить дочь! Лоренцо, Килиан, Грегорио, идемте к дому Мануэля!

– Была попытка переворота, – рассказывал он через несколько минут, сидя в гостиной. – Масиас обвинил во всем Испанию и убил Атанасио Ндонго, который был сторонником дружбы с нами. Бонифацио Ондо и других политиков арестовали и отправили в тюрьму. Густаво тоже. По улицам всю ночь колесили военные машины. У нас теперь чрезвычайное положение. Нам надо было уехать еще несколько дней назад! Хулия, Мануэль, берите самое ценное – паспорта, деньги, камушки, все остальное придется бросить.

– Но Испания… – начала Хулия.

– Хулия, Испания не станет вмешиваться в дела Гвинеи, – резко оборвал отец. – Я отправляюсь в город, чтобы организовать отъезд. Нужно найти места на судне или в самолете, которые отправляются в ближайшее время, да хоть сегодня… И вы, – он обратился к остальным, – вы тоже должны сделать это.

Мануэль в смятении обернулся к Гарусу.

– Но как на плантации без врача?

– Уезжай, – отозвался Гарус. – Я остаюсь.

– Я тоже, – сказал Килиан.

– А я… – Грегорио колебался. – Я тоже останусь на время.

Эмилио пожал плечами.

– А вы, отец Рафаэль?

– Я остаюсь, сын мой. Мое место здесь.

– Понимаю вас, но вы остаетесь на свой страх и риск.

Он обменялся рукопожатиями с теми, кто решил остаться. Руку Килиана он задержал в своей.

– Будь я твоим отцом, я бы тебя отсюда пинками выгнал.

Три часа спустя Килиан и Вальдо закончили грузить пикап, который Гарус выделил, чтобы доставить семью Мануэля в город. Хулия с покрасневшими глазами ходила по дому, Мануэль пошел проститься с больницей, где проработал шестнадцать лет.

Килиан зажег сигарету. Подбежал Инико, принялся играть с детьми Хулии, которых нисколько не заботил отъезд. Килиан улыбнулся и взглядом поискал его мать. Бисила подошла вместе с Симоном.

– Я буду по ним скучать, – сказала она.

– Я тоже, – кивнул Килиан.

Вышла Хулия с дорожной сумкой. Бросила последний взгляд внутрь дома, закрыла дверь и несколько минут стояла, всхлипывая. Потом вынула из сумки платок, повернулась и пошла к машине.

– Где Мануэль? – спросила она дрожащим голосом.

– В больнице.

– Можешь найти его, Килиан? Я хочу покончить с этим как можно быстрей.

– Да, конечно.

Мануэль сидел в своем в маленьком кабинете, где на стенах были развешаны собранные им травы.

– Вот так получилось… – вздохнул он, когда Килиан вошел.

– Может быть, ты еще вернешься… когда-нибудь.

– Да, быть может.

– Мне будет тебя не хватать, Мануэль.

Доктор качнул головой.

– А мне тебя. – Он помедлил. – Килиан… Я знаю, что Хакобо сделал с Бисилой… Подозреваю, что Фернандо на самом деле… – Он не договорил. – Но ты поступаешь, как будто… У меня тоже есть дети, Килиан. Я тоже не оставил бы их. Но будь осторожен, ладно?

Килиан кивнул.

– Хулия знает?

– Она всегда относилась к Хакобо по-особому. К чему разубеждать ее?

– Ты честен. И всегда был таким.

Мануэль слабо улыбнулся, встал и быстро оглядел кабинет.

– Помнишь, как мы встретились в «Амбос Мундос»?

Килиан снова кивнул.

– Кажется, столетия назад.

Они вышли на улицу. Мануэль попрощался со всеми, крепко обнял Килиана, посадил детей в машину, затем сел сам с полными слез глазами.

– Давай, Вальдо. Отвези нас в последний раз.

Хулия подошла к Килиану и сжала его руки.

– О, Килиан, этот ребенок все больше похож на тебя. Позаботься о нем, не бросай… Что-то станется с вами всеми?