Палец - [4]

— Еврейская у вас математика, таджики — усмехнулся Аркаша.

— Так Таджикистан — земля обетованная. — развел руками говоривший, — ты что думаешь Моисей евреев по пустыне водил? По таджикистану и водил! Все наши это знают.

— Чем вас мой размер не устроил? — решил оборвать эти теологические бредни Аркаша.

— Ты какой размер окон дал? Два на полтора. А у тебя — метр девяносто на полтора. Не входят окна.

— Так я по плану дал. — изумился Аркаша, — ну отрежьте где лишка.

— Так это денег стоит, — усмехнулся таджик, предусмотрительно сделав еще шаг назад, — шесть окон по три тыщи

— Восемнадцать будет, — тявкнул другой.

— Да я и без тебя посчитать могу, — заткнул его Аркаша, — восемнадцать это много, я ж за установку заплатил. А подрезать это ж че?

— Че ни че, А работа, — вывернулся таджик, отошедший дальше всех, — не уплачено не сделано.

— Еврейская математика значит? — напрягся Аркаша, — ладно. Дело. Деньги за установку вот сюда положили — и можете быть свободны.

— Почему это? — завозмущался один из таджиков.

— У тебя возражения? — улыбнулся Аркаша, и махнул ладонью, — ну иди выскажи.

Таджики молчали. Аркаша поджег сигарету и затянулся — ему было феерически хорошо. Он подошел к газели, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и вытащил карабин. У таджиков округлились глаза.

— Все понят-но, — закивал самый болтливый из них, — как вам… хорошо.. и мы согласны.

Конфликт был исчерпан. Таджики оставили деньги у ног Аркаши, выгрузили оставшиеся окна и двери, забрали подбитых братьев и, утрамбовавшись вшестером в кабину китайского грузовичка, в котором места только на двоих, дали по газам. Аркаша набрал на телефоне номер:

— Толик, здарова. У тебя пила есть? Ну ручная циркулярка? Да главно, не американская! Бери короче Семеныча и приезжайте, я вам фокус казать буду. Ну и что, что видели. Еще раз посмотрите.

Толик и Семеныч, работали вместе с Аркашей уже пять лет. Толик работал на подносе, вместе с четырьмя другими рабочими из их бригады накидывал в печку асфальтоукладчика дорожную смесь. Было ему двадцать семь лет, но лицо простодушное и худое в отличие от тела, нагруженного работой, путало любого, кто видел его впервые — ему часто давали на вид семнадцать. Чем недюже бесили парня. Почти тридцатник, а до сих пор, стоило отправиться в незнакомый магазин за сигаретами, требовали паспорт. А в магазин он бегал часто — ведь был младшим в бригаде, и отказать не мог. На самом деле Толик давно мечтал перейти на машину, причем именно на укладчик, но, как назло, никак не мог сдать экзамен в компании, которая лицензировала эту деятельность. Два раза уже завалился, а сдаваться можно только раз в год. Аркаша вроде и показывал ему все, и объяснял по сотне раз. Но казалось Толику, что специально не открывает он ему какой-то заветной тайны, какого-то приемчика, который позволил бы просочиться на заветное рабочее место. Подозревал Толик, что Аркаше просто не хочется, чтобы он уходил из бригады. Ведь укладчик в бригаде только один, а Аркаша это место отхватил, еще когда Толик только пришел, не найдя нормальной работы после института. И со временем наставник даже стал раздражать ученика, он стал позволять себе язвить и поддевать, подрывая авторитет. Но Аркашу это ничуть не обижало, напротив ему так даже было интересней работать. Стоило между Аркашей и Толиком начаться перепалке, как вместо обычной нормы, бригада делала двойную. За качеством, правда, никто не следил, потому как были увлечены очередной пикировкой. Но, как любил говорить Семеныч: «Ширина прокладки важна только бабам, а мужику чем длинней — тем зарплата больше!».

Семеныч, напротив, давно перевалил за шестьдесят, и его вот-вот готовились сплавить на пенсию. Да все не случалось, так как своим катком, он плавил дорогу лучше всех — нитка к нитке. Сам по себе Семеныч был человек молчаливый и даже какой-то отрешенный, но временами выдавал мысли достойные военного генерала. Болтали, что он действительно из военных и буйствовал где-то в средней Азии. Но Аркаша, в отличие от остальных, знал, что на самом деле, он был простым начальником снабжения, одной военной части под Хабаровском, приторговывал с китайской стороной и был пойман как раз пред развалом союза. Скопленных богатств с лихвой хватило Семенычу, чтоб спустить дело на тормозах, да и не до него было тогда. А он приехал в Москву, потыкался, помыкался, побандюгал немножко, да и завязал с уголовкой, сел на каток и уже пятнадцать лет идеально закатывает асфальт. С Аркашей они как-то повадились ходить в одно заведение, дергать ручки автоматам, там и познакомились. Он-то и затащил Аркашу на дорожное строительство «жил отечества».

Мужики приехали через три часа. Аркаша, может быть, и позвал бы только одного из них, но у Толика была пила, но не было машины, а у Семеныча была машина, но не было пилы. И дабы не ставить себя в глупую ситуацию выбора, Аркаша решил позвать их обоих. Пока мужиков не было, Аркаша занес в дом двери и окна, да наметил срезы. И ждал их, как ему казалось, во всеоружии. Да только стоило им расширить окна до необходимого размера, как обнаружилось отсутствие пены, ее-то у таджиков он забыл прихватить, не смотря на то, что за нее тоже было уплачено. Тогда решено было переместиться на крышу.