Паланг - [16]
10
Как-то утром Каримов, с озадаченным видом постояв у койки одного из солдат, еще вчера свалившегося с температурой за сорок, в конце концов приказал поставить возле него ведро воды и до вечера не трогать — авось оклемается. А потом, выйдя на крыльцо, кликнул
Анвара и сказал недовольно:
— Ты что там, опять уснул?! Пошевеливайся давай. Со жратвой разделаешься, пойдешь клетки чистить.
Ну, клетки так клетки. Хоть по-прежнему и не хотелось к ним приближаться, а все же он уже свыкся с мыслью, что живут в них обреченные на гибель собаки. Ну, в конце-то концов, все животные обречены. Взять ту же корову. Или барана. Кормят, кормят, холят, потом бац! — и зарезали. Хотя, конечно, танки собаками взрывать — в этом что-то другое… Это не корову зарезать, не барана. Это дело какое-то темное… нечеловеческое… хотя, казалось бы, барана резать — разве человеческое? А вот задашься таким вопросом, и оказывается, что — да, именно что человеческое: кормить человека, одевать человека. А танк! — совсем другое дело, совсем… Но все равно он уже привык ко всему этому, сжился.
Хамид приказал взять совок, веник, ведро с водой. Пошли к вольерам… Ну, что тут скажешь! Конечно, занятие не из самых приятных. С другой стороны, дома он тоже за животными ходил. И навоза за коровой успел нагрести досыта, и из курятника они с отцом сколько раз тачками помет вывозили… Даже непонятно, откуда его столько берется у них. Куриный — он самый вонючий, прямо дух захватывает… В общем, собачьи клетки чистить — подумаешь, ничего особенного в этой работе не было.
Ласково бормоча, Хамид приотворял клетку, хватал пса за ошейник, чтоб тот, чего доброго, не бросился на незнакомца; и пока держал,
Анвар быстренько наводил порядок. Пес щерил зубы, взлаивал — не нравился ему Анвар, невесть откуда здесь взявшийся. Раньше не бывало такого, раньше с Хамидом Зафар приходил клетку чистить, а теперь нба тебе — ферт какой-то ни с того ни с сего… Когда Анвар заканчивал,
Хамид отправлял пса на место, и тот начинал с показной яростью бросаться на сетку, всем видом показывая, как ему жаль, что не дали порвать в лоскуты пришлого мальчишку…
Впрочем, псы по всему вольеру скулили, выли, гавкали, брехали и вообще бесновались напропалую. Им ведь утренняя приборка — самая сласть, хоть какое развлечение. Так что гам стоял такой, будто в райцентре на четверговом базаре, когда ко всеобщему изумлению в ворота въезжает вдруг автолавка с паласами.
Но потом на дальнем краю началось совсем уж что-то невообразимое.
Хамид сначала приложил ладонь ко лбу, пытаясь разобраться в ситуации, затем выругался и помчался туда, грозно маша палкой и крича:
— Ты что! Сдурел!
В одной из клеток громадный пес дико лаял, выл и бешено бросался на сетку, отчего весь ряд ходил ходуном.
— Перестань! Кому сказал!
Хамид стал со всего маху колотить палкой по сетке-рабице, надеясь, вероятно, вразумить обезумевшую собаку.
Анвар помедлил секунду, бросил совок, поставил ведро и пошел туда же.
Он шагал, и вдруг ему стало казаться… он стал ускорять шаги!.. Да, ему показалось, что…
— Пала-а-а-анг! — закричал он, со всех ног летя туда. — Пала-а-а-анг!
Анвар упал на колени, схватившись за ячеи, прижался лицом к жестким переплетенным проволочинам.
— Пала-а-а-анг! — повторял он, рыдая. — Пала-а-а-анг!..
Скуля, Паланг лизал его соленые щеки.
Когда Анвар, негромко постучав, открыл дверь вагончика, старшина
Каримов лежал на кровати, накрыв физиономию пожелтелой до цвета выгорелой травы газетой «Комсомолец Таджикистана». Судя по дате, этот экземпляр печатного издания последние два года служил ему надежным прикрытием от проклятущих мух.
— Разрешите, товарищ старшина! — сказал Анвар не так громко, чтобы насильственно и грубо вырвать старшину из пространств мирной дремы, но и не так тихо, чтобы совсем не потревожить его покоя, поскольку макароны по-флотски, миску с которыми Анвар держал в руках, рисковали совсем остыть и склеиться, а вкусы старшины Каримова всем были хорошо известны — он любил погорячее.
Старшина глубоко вздохнул, медленно сдвинул с лица газету и уставился на Анвара мутным взглядом.
— Поставь, — сказал он.
Анвар осторожно поставил миску на стол.
— Разрешите идти?
— Иди…
Старшина повернулся на бок, сел и стал нашаривать обрезки кирзовых сапог, служившие ему тапочками.
— Э! постой-ка! Вернись.
Анвар остановился и послушно повернулся к командиру.
— Ты, это… — сказал старшина, ковырнув ложкой макароны и невольно при этом сморщившись. — Ты вот что…
Так и не сформулировав мысль, Каримов нагнулся, сунул руку под койку, извлек большую пластиковую бутыль с зеленой этикеткой, на которой был изображен горный пейзаж и река, а поверх всего наискось написано слово «Варзоб». Примерно треть бутыли занимала бесцветная жидкость. Открутив крышечку, старшина осторожно наполнил стоявший на столе граненый стакан. Затем проделал все в обратном порядке — крышку закрутил, а бутыль сунул под койку.
— Ты… это… — снова начал было он, но тут же сам себя оборвал, произведя ладонью тот краткий жест, каким передают обычно просьбу подождать буквально секунду.
Старшина неспешно выпил, резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, сморщился, мотнув головой, сунул в рот ложку макарон и наконец спросил сдавленно и невнятно:
В центре нового романа Андрея Волоса — судьбы двух необычных людей: Герман Бронников — талантливый литератор, но на дворе середина 1980-х и за свободомыслие герой лишается всего. Работы, членства в Союзе писателей, теряет друзей — или тех, кого он считал таковыми. Однако у Бронникова остается его «тайная» радость: устроившись на должность консьержа, он пишет роман о последнем настоящем советском тамплиере — выдающемся ученом Игоре Шегаеве. Прошедший через психушку и репрессированный по статье, Шегаев отбывает наказание в лагере на севере России.
Длинна дорога от Бухары до Панджруда, особенно если идти по ней предстоит слепому старику. Счастье, что его ведет мальчик-поводырь — где найти лучшего провожатого? Шаг за шагом преодолевают они назначенный им путь, и шаг за шагом становится ясно, что не мальчик зряч, а старик; и не поводырь ведет слепого, предостерегая от неожиданностей и опасностей пути, а слепой — поводыря, мало-помалу раскрывая перед ним тайны жизни.Главный герой романа — великий таджикско-персидский поэт Абу Абдаллах Джафар ибн Мухаммад Рудаки.
Андрей Волос родился в 1955 году в Душанбе, по специальности геофизик. С конца 80-х годов его рассказы и повести публикуются в журналах. Часть из них, посвященная Востоку, составила впоследствии книгу «Хуррамабад», получившую престижные литературные премии. Новый роман — «Недвижимость» — написан на московском материале. Главный герой повествования — риэлтер, агент по продаже квартир, человек, склонный к рефлексии, но сумевший адаптироваться к новым условиям. Выбор такого героя позволил писателю построитьнеобычайно динамичный сюжет, описать множество ярких психологических типов и воспроизвести лихорадочный ритм нынешней жизни, зачастую оборачивающейся бессмысленной суетой.
Она хотела большой любви, покоя и ощущения надежности. Хотелось, чтобы всегда было счастье. А если нет, то зачем всё это?
Про историю России в Средней Азии и про Азию как часть жизнь России. Вступление: «В начале мая 1997 года я провел несколько дней в штабе мотострелковой бригады Министерства обороны республики Таджикистан», «совсем рядом, буквально за парой горных хребтов, моджахеды Ахмад-шаха Масуда сдерживали вооруженные отряды талибов, рвущихся к границам Таджикистана. Талибы хотели перенести афганскую войну на территорию бывшего Советского Союза, который в свое время — и совсем недавно — капитально в ней проучаствовал на их собственной территории.
В конце 90-х годов эта книга, справедливо названная немецким искусствоведом «потрясающим признанием в любви», снискала целый букет литературных наград (в том числе и Государственную премию РФ).Действие романа «Хуррамабад» (прообразом которого служит реальный Душанбе) разворачивается на протяжении более полувека — с конца двадцатых годов, когда в Среднюю Азию вслед за Советской властью двинулись русские, до наших дней, когда они еще более массово откатились назад в Россию.Раскол империи и хаос гражданской войны вынудили их бежать, оставляя за спиной все, что было создано и нажито трудом нескольких поколений.Отдельные судьбы, прослеженные в романе, складываются в колоритную картину, без которой представление о жизни не только Таджикистана, но и современной России было бы неполным, и подтверждают собой ту простую мысль, что страдание, преданность, любовь и надежда не имеют национальной принадлежности.Хуррамабад: город, которого нет? Или, напротив, все мы ходим по его улицам? Город безмятежности и счастья — или город жестокости и тоски?
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.