Палачка - [81]

Занятия в школе закончились в пятницу, двадцатого июня. Наступило лето, а с ним и "святая неделя" подготовки к торжественному выпуску. Влк решил устроить его не только для того, чтобы приравнять ПУПИК к обычным учебным заведениям, но по причинам куда более существенным. Прежде всего ему надо было прийти в себя, потому что после гибели доцента Шимсы — машину подняли со дна у плотины уже в понедельник, 24 марта, труп, видимо, отнесло к ограждению турбин — он три месяца в одиночку, надрывая жилы вытягивал училище. Хорошо хоть, что оно вообще устояло: по закону подлости в воскресенье на Мюллера пришло помилование с направлением на принудительное лечение, и лишь с большим скрипом удалось убедить начальство, что он повесился сам. Автомобильная авария, в которую попал Шимса, оборвала следствие, подручного отыскать по приметам не удалось, и в результате все шишки попадали на Гонса — ему срезали премию. По совету Доктора Влк не стал искать замену Шимсе, крутился сам, как мог, уповая на то, что после каникул ему уже сможет ассистировать Альберт.

А главное, он хотел привести в порядок свои личные дела, пока окончательно не запутался. Он больше не сомневался, что Лизинка — пусть невольно — стала виновницей как обоих преступлений, так и обоих самоубийств. Но если Машина довели до срыва подростковые фантазии — он вообразил себя мстителем за честь своей возлюбленной, хотя она, по всей видимости, ею никогда не была, — то Шимса, очевидно, пал жертвой собственной сексуальной извращенности, пытаясь совместить странгуляцию и дефлорацию, — по счастью, до последней дело не дошло. Влка мороз по коже пробирал при мысли, что этот жеребец, так бесстыдно обманувший его доверие и едва не погубивший дело всей его, Влка, жизни, мог в угоду своей мерзкой жеребячьей похоти осквернить ее невинное тело и невинную душу… Тут он спохватывался, что думает о ней слишком чувственно, а ведь давал себе обещание, что останется по отношению к ней сугубо рациональным. И только!

Год тому назад — ему казалось, что прошло чуть ли не четверть века, — он смотрел на нее просто как учитель, к которому она должна испытывать глубокое уважение. Рука Рихарда Машина, обвившая ее плечи, пробудила в нем смутное отцовское чувство, требующее от нее благодарности. В ту роковую неделю марта, когда ему пришлось ради спасения школы задавать ей деликатные вопросы насчет Шимсы, он больше всего желал, чтобы она увидела в нем старшего брата и прониклась к нему доверием. С годами Влк свыкся с жизнью без детей, но по сей день тосковал по брату и сестре, которых потерял; его тоска усугублялась еще и тем, что он знал и адрес, и телефон сестры.

Со временем он перестал скрывать свои чувства. Он почти не вызывал Лизинку к доске, чтобы не травмировать ее чувствительную и робкую натуру, зато все чаще подключал к практическим занятиям, дабы она не замыкалась в своем таинственном мирке. При этом незаметно старался устроить так, чтобы ей не выпадала роль клиента: из опасения, как бы кто-нибудь (да хоть тот же Шимон) случайно не обидел ее неловкими действиями. Естественно, такое отношение скоро заметили, но комментарий по данному поводу прозвучал только один раз.

— Слушай, — сказал ей Франтишек, когда они невероятно жарким майским днем возвращались, измученные, с демонстрации, во время которой Влк заботливо предложил ей взять его под руку, — когда тебя можно будет называть "мадам Влк"?

Но тут же вскрикнул и грохнулся оземь.

— Sorry, — сказал Альберт, поглядев, цела ли подковка на каблуке ботинка.

Никаких дурацких шуточек на эту тему больше никто никогда не позволял. А вот выгоду от сложившейся ситуации вскоре почувствовали все. Например, опостылевший формализм субботних экскурсий сменился дружелюбием и даже сердечностью, причем заводилой был именно Влк. Правда, в спортивных достижениях Шимса так и остался непревзойденным, но в играх Влк участвовал, да с таким запалом, что не только не растерял свой авторитет, но даже завоевал мальчишеское признание, — а это высшая награда для учителя.

Поначалу он старался держаться поближе к Лизинке только для того, чтобы предохранить ее — а тем самым и училище! — от дальнейших неприятностей. Но за прошедшие недели отношения между ним и девушкой сплелись в запутанный узел. Ему это напоминало порт: поначалу океанский лайнер связан с материком до смешного тонким тросиком; матрос забрасывает его на мол, затем втягивает обратно на палубу вместе со швартовом; к швартову он крепит цепь, которую на берегу подтаскивают к железным кнехтам. Потом наступает черед якорей, кабелей, шлангов, и вот корабль и земля срастаются, как два органа в теле. В какой-то момент Влк попытался перерубить связь между собой и Лизинкой. Убедившись, что это выше его сил, он мобилизовал всю свою волю, чтобы стать по крайней мере материком, а не утлым суденышком.

За исключением короткого периода полового созревания, через который проходит каждый здоровый парень, он воспринимал жизнь чувств так же серьезно как и свою профессию. Коварный случай, столкнувший его с прямой стези учительства на орбиту палачества, был подобен землетрясению: он остался без родных и друзей. Поэтому он телом и душой прикипел к человеку, которого встретил в момент тяжелейшего кризиса.