Палачи и жертвы - [60]

- Уважаемый пан, не изволили бы вы присесть и выпить со мной водки? Прошу вас (с иронией).

Бородач искоса и недовольно посмотрел на Герека.

- Ну, если только по чуть-чуть...

- Пожалуйста, присаживайтесь. Так. Как вас звать?

- Еже, пан, просто Еже. А вас?

- А меня Герек, Эдвард Герек! Собственной персоной, к вашим услугам, пан Еже. Хм...

Еже, прищурившись, посмотрел на него, потом обернувшись оглядел охранку Герека, и понял что перед ним действительно сидит глава государства.

Судьба не могла ошибиться в выборе встречи этих двух людей.

- Я Президент Польши, сам Герек. Как вам это? Ну? Что скажете?

- Скажу, что так вам и надо. Я пью за вас, вы царь, а значит человек (выпил чарку водки). Вы раб мольбы, сомнений и страстей.

- Хм... Да, интересный ответ. Вовсе не дурно. Хотя извилин не видно, но все же когда их нет, это очень заметно.

- Да что вы говорите? (уже разошелся) Вы хотите, чтобы перед вами снимали шляпу? Ну тогда идите работать в гардероб. Только туда, пан Герек, туда! Ха - ха!

Еже Машталер уже не контролировал себя, он был заново пьян.

- Да уж, пан Еже, родились бы вы до Шекспира, то Шекспиром были бы вы, а не сам Шекспир.

- (Опять выпил водки) Уф! Какая разница, кем быть, ослом или бараном. Важно быть, а не казаться.

- Неплохо сказано, молодец. Не ожидал. Но жаловаться на жизнь поздно, если ты уже родился.

- А я не жалуюсь. Я сижу и пью с самим царем. Это ж событие! Хотя мне по одному месту с кем сидеть.

- Ах, вон оно как! Да... Все карлики считают, что нет незаменимых великанов. Разве нет?

- Это как сказать?

- Так, послушайте, а вы давно в Варшаве или как? Что-то я не разберу. У вас акцент чувствуется

- Да, я недавно приехал из России. Только в отчем доме можно стать блудным сыном.

- И что же ты там увидел, в России то своей? Может, расскажешь.

- Умом Россию не понять (закурил сигарету).

- Умом? Россию? Да ты с ума сошел!!! Братство кончается там, где уже нечего брать. Россия нам не брат. На весь мир Ильича не напечешь.

- Пан Эдвард, я понял одно, что бояться вам надо маленьких людей, от них все беды, больших людей вам нечего бояться. Но и последних нельзя упускать из виду. Сила единиц в поддержке нолей. Это мое мнение.

- Охо! Это интересно. Давай, продолжай, у тебя умные мысли, товарищ.

- Я вам расскажу один случай, из моей практики. Это было давно, когда мы охотились на кабана в лесах Катовице (опять выпил рюмку водки и закусил). Хотите послушать?

- Конечно, говори.

- Дело было зимой (задумался, отпил пива, затянулся сигаретой). Так вот, во время охоты, один из наших товарищей с открытым ртом засмотрелся на красивый удивительный пейзаж, на заснеженные горы, и потерял бдительность. Этим воспользовался медведь, который внезапно напал на него сзади и разорвал на куски. Мы с ужасом смотрели на это, оцепенев от страха. Потом мы отогнав медведя, тащили труп нашего товарища на спине километров 30, не меньше. И на всю жизнь простудили свои почки. Пришли домой злые и несчастные.

- ...Да, печально. И что же?

- Мораль рассказа такова, что умейте в жизни не упускать из виду ничего. И любоваться красивой панорамой, и охотиться, и не болеть.

- Однако ж толково сказано, пан Еже. Мои аплодисменты (тихо зааплодировал).

- Какое счастье, когда тебя понимают.

- Вы это серьезно? Н-да, но хуже всего, когда тебя понимают до конца.

- Не знаю, не знаю. Если вы не можете жить, то займитесь чем - то другим.

- Зачем, я еще поживу на этом свете. Ведь жизнь, пан Еже, это рай для грешников. А грешны мы все, и даже вы.

- Вы за кого меня, дурака, принимаете (улыбаясь)?

- Это ты в России научился так острить? Может, ты там окончил конно-партийную школу? А?

- Может быть.

- Тебе случайно череп не жмет?

- Если бы вы знали, как отвратительно в России по утрам. Я имею в виду похмелье.

- Товарищ, а вы на дне, даже в бездне. И куда вы катитесь, а?

- Даже не знаю, пан Герек. Мутно там.

- Хотя да, дна нет. Просто глубже уже вас не пускают, и не пустят.

- Хм...Это как сказать! Вы знаете, сколько яблок промахнулось, упав не на ту голову.

Эта последняя фраза задела Герека. Он демонстративно, с улыбкой на устах плюнул в бокал Еже и заставил его выпить это. "Пей!, приказал Герек. Тот выпил, потом его передернуло, а еще через секунду этот мерзкий бородач обеими руками схватился за край стола, чтобы не упасть, и вырвал, "блеванул" на голову и пиджак Герека все съеденное и выпитое доселе. Он вспыхнул, накалился как провод. Телохранители Герека не успели предотвратить это отвратное зрелище. Герек оказался в блевотине, он не понял, что произошло. Он сидел в страшном мерзком состоянии и представил себя на месте унитаза. Все разом смолкли, разговоры прекратились. Вся его голова, светло коричневый костюм, галстук утопали в гадкой слизи, желудочной грязи. Ну и видок у него! Гереку стало плохо, у него заболело сердце. Это как же бывает? Не успел он выйти на улицу в виде обычного такого пана, как его ругают, отчитывают, блюют, вырывают на него. Это что же такое получается? Это же полная беззащитность! Он сидел в страшном виде. Даже сотрудники охраны испугались, не решались что-то делать. Они топтались около его стола, брезгая подойти к нему. У них хватило смекалки только увезти, вывести этого бородача из ресторана. Того бородача больше никто не видел. Его звали Еже Машталер, его видели много лет спустя в варшавской психушке. Так говорили, но это неважно. Герек осторожно, очень осторожно, как в замедленном кадре, повернулся в сторону своей охраны, неподвижными губами произнес очень тихо: