Падший ангел - [109]

– Прошу тебя, не надо. Даже думать об этом не желаю, – простонала я, придя в ужас от мысли о том, что, задержись он хоть немного, несчастье стало бы неотвратимым.

– Нет, надо, Элизабет, – возразил он твердо. – Дорогая, ты должна немедленно написать Денмэну. Мы причинили ему величайшее горе и должны попытаться смягчить удар. Пусть мы не в силах ничем помочь ему, но я убежден, что правда, хотя бы частичная, ранит гораздо меньше, чем мысль о том, что ты просто злонамеренно сбежала.

– Напиши ему, – продолжал Дэвид, – что именно из-за меня ты отвечала отказом на его предложения и, только поверив в мою смерть – это будет частичной правдой, – почувствовала себя вольной выйти за него замуж. Когда же ты узнала, что я жив, то оказалась связанной обещанием, которое прежде дала мне, а потому не смогла обвенчаться с ним. Конечно, то, что мы поспешно скрылись, не сказав ни слова, – его губы тронула прелестная улыбка, полная сочувствия, – вряд ли поддается оправданию, но ты можешь объяснить это смятением чувств. Вероятно, он кипит желанием прикончить меня, и я не осуждаю его за это. По всей видимости, я бы испытывал точно такое же чувство, если бы события приняли иной оборот. Но так или иначе, он должен получить хоть какое-то объяснение твоего поступка.

– Но, Дэвид, – взмолилась я, с ужасом представив себе, как его преследует жаждущий крови Ричард, – что будет, если он попытается убить тебя?

Однако мой любимый лишь весело улыбнулся.

– Денмэн – истинный джентльмен, а джентльмен никогда не позволит себе выстрелить в шелудивого пса или хромую утку. Поскольку я, кажется, подхожу под оба определения, то мне нечего опасаться мести с его стороны.

Поддавшись просьбам, я написала письмо.

Позже мне стало известно, что пришло оно в самый подходящий момент. Узнав о моем бегстве, Ричард, обычно добрый и мягкий, пришел в неописуемый гнев. Лишь Джон Принс помешал ему тут же пуститься в погоню, которая наверняка окончилась бы для нас весьма плачевно. Джереми, прибывший на свадьбу, с которой сбежала невеста, присоединил свои увещевания к голосу Джона, хотя в глубине души, наверное, искренне желал нам погибели. Он приложил все силы, чтобы отговорить Ричарда от скорой и жестокой расправы над нами. Им вряд ли удалось смягчить Денмэна, но во всяком случае вдвоем они кое-как сумели удержать его от скоропалительных действий, наперебой давая свои объяснения случившемуся, смешивая их с тщательно дозированной долей правды. Мое письмо неожиданно подтвердило их доводы, в которые Джон и Джереми, похоже, и сами скоро перестали бы верить.

Осознав всю безысходность положения, Ричард неохотно отпустил Марту со всем имуществом, а сам остался наедине со своим горем. Что же касается Джона Принса, то он, должно быть, мысленно проклиная мое имя, взялся за привычное дело, вновь принявшись оберегать друга от чрезмерной тоски и пьянства. Я чувствовала себя виноватой, но в то же время не слишком переживала. Дэвиду ничто не грозило – это для меня было главным. Счастье мое было слишком велико, чтобы беспокоиться о ком-то еще.

Я исповедалась перед Дэвидом. Теперь наступил его черед. Как я и думала, весть о смерти Эдгара дошла до него вскоре после того, как он сам прибыл в Вест-Индию. Эта новость принесла ему безмерное облегчение. Проведя полгода в какой-то Богом забытой дыре, запомнившейся лишь жарой и одиночеством, он был переведен в Кингстон, на Ямайку, где его определили на постой к богатому плантатору. Жена плантатора оказалась избалованной дрянью, изнывающей от скуки. На Дэвида она оказала то же воздействие, что на меня Джон Принс. Дэвиду, однако, повезло больше, чем мне, и между ними завязался жаркий южный роман, который продолжался до тех пор, пока не последовал перевод на следующий остров. Прибыв на новое место, он узнал, что ему была тут же найдена замена в лице другого офицера.

Новый остров оказался местечком еще почище того, с которого началась его служба в Вест-Индии. Чтобы успешно сражаться со скукой и тяжелым климатом, все офицеры обзаводились там любовницами из туземного населения. Недолго думая, мой Дэвид примкнул к теплой компании. Ему досталась светлокожая мулаточка, которая помогла приятно скоротать время в ожидании очередного назначения. Вскоре он получил извещение о серьезной болезни жены, и у него пропала охота к амурным похождениям. Дэвид стал хлопотать об отправке домой, но безуспешно. Вслед за известием о кончине жены пришло донесение о том, что Уэлсли объявляет набор офицеров в Португалию. Он вызвался отправиться туда добровольцем и был произведен в чин подполковника. Новые знаки отличия стерли последние следы нашей с Эдгаром позорной сделки.

Дэвид отплыл прямиком в Португалию, где принял участие в кровавом, но победоносном штурме Ролики. Он был ранен, но, по счастью, в самом конце сражения. Его тут же вынесли с поля боя, иначе он неизбежно истек бы кровью. Затем ему пришлось выиграть еще одну битву – против лекарей, которые намеревались отрезать раненую ногу. Первым же кораблем его как безнадежного больного отправили в Англию. Здесь он попал в Гринвичский госпиталь, где провалялся несколько недель, будучи на грани смерти. С больничной койки ему удалось отправить весточку Белль, но, когда она в конце концов добралась туда, кризис уже миновал и дела Дэвида пошли на поправку. Белль поведала ему о том, что я живу в Солуорпе, однако она ничего не знала о моей предстоящей свадьбе, а потому не представляла точно, в каком качестве я нахожусь в доме Денмэна. Я намеренно ничего не говорила ей о запланированном бракосочетании, поскольку не хотела ее присутствия на торжестве, опасаясь, что она своей вульгарностью шокирует гостей. О том же, чтобы рассказать Белль о своих матримониальных планах, но не пригласить ее на свадьбу, не могло быть и речи: смертельная обида последовала бы незамедлительно.